После аварии, дома, когда осталась одна, а дети уснули, всё же проревелась. Было страшно разбирать тот день по минутам, но я раз за разом прокручивала в голове всё, что случилось. Позвонила родителям. Рассказала, ещё раз поплакала и меня успокоил папа. Приободрил и посоветовал как можно быстрее сесть снова за руль, чтобы развеять страх. Надо всё же набраться смелости, позвонить и поинтересоваться, что с моей машиной.

На кассе девчонки, как обычно, выгружают продукты из корзинки на ленту и мирно устраиваются ждать меня с другой стороны, складывая, как говорят дети, «пропиканные» товары обратно в корзинку.

— Мам, я хотю чупа-чупс, — стонет младшая.

— Нет, Ника, мы договаривались.

— Мозет тогда шокоядку? — Строит маленькая лисичка умильную рожицу, а старшая в это время хитрыми глазками следит за мной. Знают же, что не куплю, но всё равно ждут.

— Мы договаривались, — ещё раз напоминаю я. — У меня деньги с собой только на продукты, — девочки пока ещё не владеют математикой и это прекрасно, совсем скоро подобные отмазки не прокатят. — В следующий раз мы обязательно что-то купим, но не сегодня. Хорошо? — Две маленькие грустные козявки кивают и больше не смотрят в мою сторону. — Лучше возьмите пакеты и сложите продукты в них, а не в корзинку.

Пока девочки разбирают, что и куда положить я расплачиваюсь. Одновременно со мной к ним подходит молодой человек и каждой вручает по шоколадке.

— Спасибо, — хором кричат они дяде и мигом забывают о своём занятии, а тот разворачивается ко мне.

— У вас милые дети, — делает комплимент брюнет с приятной внешностью и очаровательной улыбкой.

— Спасибо. Не стоило, — показываю на шоколад и пытаюсь побыстрее сложить товар по пакетам.

— Мне и в самом деле это ничего не стоило. Вам помочь? — Интересуется мужчина.

— Спасибо. Я справлюсь, — вежливо отказываюсь от помощи.

— Я донесу до машины, — настаивает незнакомец.

— Мы пешком, — подмечаю больше для себя, чем для него.

— Тогда я подвезу, — какой настойчивый.

— Спасибо за предложение. Извините, не могу его принять.

— Действительно, она не может его принять. У неё есть муж, — волна жара прокатывается по позвоночнику. Я не ошиблась. Это он. Мой вездесущий, словно дьявол, и пропавший всего-то на два дня, кошмар. Я закатываю глаза. Даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Алекса.

— Простите, — извиняется мужчина, но и не думает сдвигаться с места.

— Это не мой муж. И я развожусь! — Раз уж ему так хочется прилюдно выяснять отношения, то я продолжу концерт. — Но я, действительно, не могу воспользоваться вашим предложением. Вас могут оштрафовать, — быстро рассовываю по пакетам оставшиеся продукты и двигаюсь с девочками на выход. Останавливаюсь у дверей, потому что слышу ответ Алекса.

— Или дать в челюсть, — тут я не выдерживаю и бросаю укорительный взгляд на моего личного хама. Он выглядит как обычно. Тёмное твидовое пальто, брюки — аккуратный до такой степени, что хочется подойти к нему и специально взъерошить волосы, чтобы не бесил своей идеальностью. Взгляд цепляется за разбитую губу, припухлость вокруг ранки и небольшой синяк. Свежий и тёмный, но это не уменьшает мужского самомнения. Он смотрит на соперника, а именно соперником Алекс считает нашего нового знакомого, с вызовом.

— Допустим, в челюсть могу дать и я, — отвечает молодой человек и я невольно оцениваю его телосложение. Да. Такой может. Короткая куртка только подчёркивает хорошую форму мужчины. — А оштрафовать за что?

Мы с девочками смотрим на этот бесплатный цирк, и я уже не сомневаюсь в том, что нужно уходить отсюда. Между этими двумя летают молнии и скоро громыхнёт.

— Автокресла, — отвечаю я. Стараюсь голосом сбавить напряжение. — Детей двое и это небезопасно ездить без автокресел. Даже если не оштрафуют, то я всё равно не сяду в машину без них. Тем более, мы незнакомы.

— Никита, — протягивает он ко мне руку, я не могу ответить тем же. У меня в руках пакеты. И вот парадокс. Двое мужиков спорят, кто же поможет даме, а дама в это время сама тащит груз. — А вы Ясмина.

— Так, Никита, вали отсюда. Эта женщина не для тебя, — у Алекса заканчивается терпение, но и у меня тоже оно нерезиновое.

— Допустим, ты ей тоже не нравишься, — огрызается новый знакомый.

— Допустим, тебя это не касается.

— Мальчики, вы пугаете детей, — обе малышки прижимаются ко мне и наблюдают за перепалкой. Страха в глазах нет, лишь блеск любопытства. И мы так и не вышли из магазина. Хорошо, что вход широкий и никому не мешаем, хотя охрана поглядывает на нас с настороженностью. — Никита, простите, но сейчас я не могу даже искренне удивиться тому, откуда вы знаете моё имя. Я просто хочу спокойно дойти до дома. Плюс руки чешутся взять лопату и подправить корону одному зарвавшемуся муд… мужчине.

Никита протягивает визитку, мне приходится поставить пакеты на пол. Беру картонку и машинально читаю информацию на ней. Зимин Никита Николаевич.

— Налоговая? Ясно. Обложили. Я ничего не знаю по делам почти бывшего мужа, самой интересно, сколько с него требовать на суде. Так, что я бесполезна, — развожу руками в стороны.

— Вы можете звонить мне в любое время. Помощь точно не нужна? — Он кивает в сторону Алекса.

— Я справлюсь. Правда. Всё в порядке, — уверяю мужчину в том, в чём сама не уверена.

Никита уходит, а я остаюсь со своим кошмаром. Он ещё и улыбается, мерзавец.

— Как быстро ты заводишь новых знакомых, — никакого позитива, только неприкрытая угроза в голосе.

— И это здорово. Немного огорчилась, правда. Думала, что мужчина решил со мной познакомиться, потому что я красивая девушка, а оказалась очередной внеурочной работой.

— Одно другому не мешает.

— Он просто купил детям шоколадки. Это запрещено? — С какого лешего оправдываюсь перед ним? Сама не знаю.

— А ещё предложил подвезти тебя до дома, — гроза поутихла, но недовольство в голосе ещё сквозит.

— Нормальный мужчина, я бы сказала, если бы не вот это, — машу перед носом Алекса визиткой и на автомате убираю её в карман.

— Давай помогу, — он забирает пакеты и идёт на выход. Достаёт ключи из кармана, пищит сигнализация.

— Ты куда? Нам в другую сторону.

— В машину, — это выглядит, как явный приказ и не подразумевает какого-либо другого ответа, кроме беспрекословного подчинения.

— Ты глухой? Я же сказала, что не сяду в машину без автокресел, — я тоже умею раздражаться. И характер показывать тоже умею.

— Никто меня не оштрафует, но твоя забота о моём кошельке приятна, — расплывается он в улыбке и тут же шикает. Ему больно растягивать губы.

— Угу, но вполне себе могут врезаться в тебя. Я переживаю за безопасность в первую очередь, — осаживаю его.