Шрифт:
Закладка:
Мог ли Генрих доверять старшему брату? Нет, он и не собирался этого делать, а просто хотел выиграть время, необходимое для подготовки к победоносной войне. Первая попытка вторжения в Нормандию, предпринятая в 1104 году, оказалась удачной, но не до конца — Генрих смог отнять у Роберта только графство Эврё. В следующем году он расширил свои владения на материке до Кана, а 28 сентября 1106 года англичане, при поддержке местных отрядов из Бретани, Фландрии и Анжу, нанесли Роберту сокрушительное поражение в битве при Теншбре[58]. Роберт попал в плен и до своей кончины, наступившей в 1134 году, содержался в заключении.
Неизвестный художник. Портрет Генриха I. XVI век
15 октября 1106 года король Англии Генрих I был провозглашен герцогом Нормандии. Единство англо-нормандского государства было восстановлено и сохранилось до 1204 года. Дальнейшее правление Генриха I, продлившееся до декабря 1135 года, было периодом спокойствия и стабильности.
За свою ученость (редкое качество у правителей того времени) король Генрих I получил прозвище Боклерк[59], что в переводе с французского означало «прекрасно образованный». «Мальчик… был превосходно воспитан, — пишет о нем Вильям Мальмсберийский, — потому что он единственный из всех сынов Вильгельма был рожден для правления, и, казалось, что именно ему и должно достаться королевство. В первые годы обучения в школе он изучал свободные искусства и так впитал сердцем сладостную премудрость книг, что впоследствии никакие военные или государственные дела не могли стереть их из его замечательной памяти. Его образование, хотя и приобретенное, честно говоря, бессистемно, существенно помогало ему в делах правления, в соответствии со словами Платона, который сказал: „Счастливо было бы государство, если бы в нем правили философы или же философствовали правители“»[60].
Хартия, данная Лондону Генрихом I Боклерком
По воцарении король Генрих I дал подданным хартию, главными установлениями которой были следующие. Первое: «Рыцарям, которые служат за свои земли, жалую свое согласие на то, чтобы земли их владений были свободны от всяких денежных поборов и от всяких повинностей ради того, чтобы они, избавившись от столь крупного обременения, могли бы надлежащим образом снарядиться лошадьми и оружием, чтобы подготовиться должным образом для службы моему величеству и для защиты моего королевства». С баронов были сняты подати, введенные Вильгельмом Рыжим, что сразу же усилило их расположение к королю. Вторым установлением Генрих подтверждал свою приверженность законам, установленным Эдуардом Исповедником (надо же подчеркивать преемственность власти): «Закон короля Эдуарда отдаю вам с теми правками, которые внес мой отец по совету своих баронов».
Отдельную хартию Генрих дал Лондону. Она была больше по объему и содержанию, чем та, которую город получил от Вильгельма Завоевателя. Подобно рыцарям, лондонцы избавлялись от многих налогов, наиболее крупным из которых был так называемый данегельд («датские деньги»), изначально взимавшийся Вильгельмом Завоевателем для выплат своим датским рыцарям, а затем превратившийся в поземельный налог на военные нужды. Также были существенно снижены торговые и таможенные пошлины, что послужило мощным стимулом к дальнейшему развитию города. В знак своего расположения король предоставил Лондону на откуп графство Мидлсекс, после чего эта территория начала урбанизироваться и со временем стала частью города. Но самым важным «подарком короля» стало пожалование Лондону прав графства, с возможностью избрания собственного шерифа и юстициария (верховного судьи). «Графский» статус упрочил самостоятельность города.
«Он был деятельным и дальновидным в государственных делах и стойким в защите своего королевства… — хвалит Генриха Вильям Мальмсберийский. — Постоянный как в приязни, так и в неприязни, он карал одних и награждал других; врагов он доводил до отчаяния, а друзей и верно служивших возвышал до такого положения, что все им начинали завидовать… Будучи непреклонным в делах правосудия, он народом управлял спокойно, а знатью — деликатно».
У этого замечательного во всех отношениях короля (конечно же — замечательного с поправкой на условия того времени) был один существенный «недостаток». Генрих I, будучи весьма любвеобильным мужчиной и многодетным отцом, не оставил после себя законных наследников мужского пола, вследствие чего Англия снова вверглась в пучину гражданской войны. Правда, у короля был один законнорожденный сын Вильгельм, но он утонул в семнадцатилетнем возрасте в результате кораблекрушения[61].
Глава шестая
Благороднейший город
I love thee, London! for thy many men,
And for thy mighty deeds and scenes of glory;
For all great thoughts and things into thy story
Drain themselves-of the heart or hand or pen.
I love thee in all hours: the most, though, when
The busy heart of universal man
Seems throbbing through thee, without pause or plan
Yet, haply well, to God’s all loving ken.
Philip James Bailey. London[62]
Лондон во время гражданской войны 1135–1154 годов
После гибели сына Вильгельма у Генриха I остался один законнорожденный ребенок — дочь Матильда, которую он намеревался сделать своей наследницей. Но позиции женщины в качестве престолонаследницы в те времена были весьма слабыми, потому Генрих старался укрепить их посредством вассальных клятв, которые при его жизни приносили Матильде английские и норманнские бароны. Среди присягнувших был и племянник Генриха Стефан Блуаский, сын дочери Вильгельма Завоевателя Аделы и муж графини Матильды Булонской.
Узнав о смерти дяди, Стефан срочно прибыл из Нормандии в Лондон. «Жители Лондона приняли его… и провозгласили королем в середине зимы», — сообщает Вильям Мальмсберийский. Действия лондонцев нельзя считать мятежом, поскольку Матильда на момент провозглашения Стефана королем еще не была коронована. Присяга, ранее данная Стефаном Матильде, была объявлена недействительной на основании ее незаконнорождённости. Повод для этого, что называется, был высосан из пальца — придрались к тому, что Матильда Шотландская, мать принцессы Матильды, до своего замужества некоторое время находилась в монастыре, связанная обетом безбрачия. В свое время, когда на Матильде пожелал жениться король Генрих, разрешение на брак давал собор английского духовенства, на котором Матильда поклялась в том, что никогда не принимала постриг, а просто жила в монастыре, спасаясь за его стенами от мирских соблазнов. Тогда этой клятве поверили, а теперь ее объявили ложной, согласно требованиям политического момента.
Фамильное древо Стефана: его мать Адела сверху, ниже, слева направо, Гийом, Тибо и Стефан. Миниатюра XIV век
Стефан стал королем благодаря поддержке своего младшего брата Генриха Блуаского, который был епископом
