— А теперь слушай сюда, собирай свои вещи, и чтобы через пять минут тут и духу твоего не было, и да, я не поленюсь и позабочусь о том, чтобы тебя больше ни в одну контору не взяли даже уборщицей, а теперь исчезни.

— За что?! — Пискнула та, но ответом я ее не удостоил и быстрым шагом направился в свой кабинет.

Шпак…. Алена Николаевна еще один мой кошмар наяву.

С этой рыжей бестией мы познакомились еще тогда, когда я выходил на ринг и участвовал в подпольных боях, Шпак была одной из так называемых ВИП персон, делавших ставки и спонсирующих проведение боев. Дочка Николая Шпака одного из крупнейших бизнесменов в городе, никогда не знала слова «нет» и всегда получала желаемое, но не в случае со мной.

***

Семь лет назад.

Сокрушительный удар коленом в лицо противника по кличке «Молот» не оставляет ему ни малейших шансов на победу. Я слышу хруст костей своего соперника, скорее всего нос у него всмятку, да и сотрясение ему обеспечено. Молот падает на ринг уже без сознания, и это не считая сломанных ребер от ударов, что я нанес ранее. На восстановление уйдет несколько месяцев.

Прости, парень, но здесь каждый сам за себя.

Это подпольные бои, здесь нет места жалости, каждый раз, когда я переступаю порог этого места, в моей голове крутится одна фраза — Оставь надежду всяк сюда входящий.

Ведь это место — мой персональный ад.

Если вы думаете, что мне приносит удовольствие калечить людей своими руками, то крупно ошибаетесь, вся эта кровавая бойня на угоду зрителям вызывает у меня только одно чувство — отвращение, как к самому себе, так и к этому гнилому месту в целом.

Будь у меня выбор, я бы никогда не пришел сюда по доброй воле, но к сожалению в этом подпольном мире крутятся большие деньги, которые мне позарез нужны.

Жене моего брата Димки, Юле требуется срочная операция, без нее врачи дают ей срок не больше полугода. Димка крутится, как белка в колесе, но его потуг едва хватает на лекарства, да и у них на руках маленький ребенок, моя племяшка розовощекий карапуз Ульянка, в общем накопить большую сумму за короткий срок у них не получается, как бы брат не надрывался.

Так что я решил не оставаться в стороне, и в поисках работы через армейского друга Андрюху Аверина я попал в это место. На мою удачу бойцом я был хорошим, да и опыт имелся, все- таки пару лет в армии по контракту прошли не даром.

Правда совесть все никак не хотела затыкаться первое время, ведь по сути мне приходилось избивать таких же ребят, что пришли сюда ради быстрой наживы. но переломав себя, я отринул и ее.

У меня есть цель, и я не имею права отступать, поддаваясь неуместной жалости. В конце концов, эти парни знали, на что шли, как и я знаю, что в любой момент могу оказаться на носилках и сам, если найдется кто-то посильнее меня.

Но пока такой не объявился, я должен выжать из этого места по максимуму.

Судья проверяет состояние Молота и объявляет меня безоговорочным победителем, поднимая мою руку вверх.

Обезумевшая от кровавого зрелища толпа скандирует. — Барс! Барс! Барс!

Но мне абсолютно плевать на их вопли, кровь из рассеченной брови застилает глаза кровавой пеленой и в данный момент у меня лишь два желания: первое- смыть кровь, второе- забрать заработанные за сегодняшний вечер деньги и свалить домой, завалиться в кровать и выспаться. А самое главное позвонить брату!

Я схожу с ринга, и не обращая ни на кого внимания, направляюсь в сторону раздевалок, но не успеваю дойти до нее, меня окликает Голова. Он же Федор Головин, так называемый владелец этого места и организатор, бритый почти под ноль бугай в тюремных наколках, невольно вызывает страх до трясущихся коленок у всех кто его видят, но наверное я какой-то не правильный человек, раз при виде него, я не испытываю ровным счетом ничего.

— Барс! Есть разговор! — Подходит он на расстояние вытянутой руки.

— Это не может подождать? Я хочу умыться. — Прикрыл ладонью глаз, липкая кровь течет не останавливаясь.

— Прости, Барс, но нет! Тебя кое- кто из ВИПов хочет видеть, прямо сейчас! — Голова встал так, что перекрыл дорогу в раздевалку, я сдержанно хмыкнул.

— Наверное, кто-то и правда важный, раз ты сам за мной явился сопроводить, словно мальчик на побегушках. — Ухмыльнулся я.

— Не бузи, мелкий. За боталом следи, я тебе не шпана, могу и укоротить, если дяде Голове не понравится твой базар. — Сверкнул золотыми зубами и двинул меня плечом..

— Да понял, я понял, Голова, веди к своему ВИПу

Вместе с ним мы прошли по лестнице на второй этаж, здесь находились помещения которыми пользовались только люди Головы, и что за этими дверями скрывалось понятия не имел, так как до этого момента я никогда здесь не был.

Пока мы шли по бесконечному коридору Голова вдруг заговорил.

— Слушай сюда, малой, и запоминай. Тебя одна баба видеть хочет, дочка Шакала, он хоть и та еще шваль, но человек не последний в наших кругах. Чел конкретно любит деньгами поссорить, и для дочуры своей ничего не жалеет. А эта, скажу я тебе, сучка еще та, и пристрастия у нее под стать. До тебя у нее уже было двое из наших, теперь один в инвалидном кресла катается, а второго красавчика так уделали, что на рожу взглянуть страшно. Чтобы тебе эта баба сейчас не предложила — отказывайся, но гонор свои держи в узде, иначе окажемся в п***е. — Хохотнул тот над своей же рифмой. — А мне терки с шакаловскими шавками не нужны, усек?

— Понял. — Кивнул серьезно, попутно стирая с лица кровь.

— Ха, вот за что ты мне и нравишься, пацан, сразу видно не трепло какое. Ладно, пришли! — Остановился пред дверью. — Заходи.

Голова со мной не зашел, а я оказался в помещении, больше напоминавшем какой- нибудь офис, в центре стояло два дивана и между ними журнальный столик.

На одном из диванов в одиночестве сидела молоденькая рыжая девчонка, одетая в прилегающее, словно вторая кожа ослепительно белое платье с огромным разрезом на бедре, большие карие глаза тут же обратились на мою персону и прошлись липким взглядом по всему телу, губы накрашенные алой