ворчал Макс, заводя нас в пищеблок, куда по-тихоньку подтягивалось всё население этого мини-муравейника.

— Всем привет, это Эйнар из империи Сайграхара. — Отчётливо сказала я низким шелестящим голосом. Нари снова бросил на меня странный взгляд и прочистил горло.

А вот и Илай с девочкой-клоном. Сегодня она выглядела определенно лучше. И явно намного более довольной жизнью. При их появлении ноздри Кэлона слегка встрепенулись. В этом воплощении я не была чувствительна к запахам, а тем более к феромонам, но я по-прежнему могла пользоваться умениями других, фиксируя любые микроизменения в их мимике и языке тела. Это то, что у меня нельзя было отнять. Значит, у ребят всё хорошо, подумала я, и снова вспомнила о своём бедственном положении.

Мы вкратце изложили историю Эйнара, чем вызвали недовольные возгласы многих присутствующих. Но у Эйнара была полная защита высокопоставленного чиновника Сайграхары. То бишь от меня, поэтому все возмущения можно было спокойно пропускать мимо ушей. Кэлон упорно отмалчивался, но смотрел на Эйнара с уважением и даже некоторой толикой благодарности. В отличие от остальных, он понимал, что иметь, пусть и невидимую, но подстраховку в лице союзников всегда намного более полезно, чем быть единственным попечителем этого детского сада.

— Пойдем поболтаем без свидетелей. — Я пригласила его в свою комнату и снова изложила всю историю инородного духа и Фианнаса. — А что известно тебе? Ты давно следил за Фианнасом? Сколько айнов поражено?

— Да, я стал замечать перемены в поведении персонала около шести месяцев назад. Сначала незначительные, но не придал этому значения. Я и сам изменился за это время.

— В каком смысле? — Насторожилась я. В конце концов, Эйнар тоже был отчасти айном.

— Нет, не в этом смысле. Гайя — интересное место. Здесь нужно пожить подольше, что понять её. Она… меняет сознание. Очень постепенно. Я обнаружил тёмные дела Фианнаса буквально месяц назад, но сам решил не соваться. Решил спихнуть грязную работёнку на этих ребят. А себя выдавать не хотелось. Всё равно им нечем заняться. Играют тут в индейцев. Все отчеты я регулярно отправлял, но о масштабе происходящего не мог даже догадываться. Но откуда тебе всё стало известно в то время, как ты лежала в инкубаторе лаборатории?

— Я попала в Зал Памяти.

Нари встрепенулся. Он знал обо мне очень многое и понимал, что это впервые.

— Там была моя бабушка, Анрэйя. Она многое мне рассказала. В том числе это.

— Это не вполне обычное воплощение?

— Нет. — Я помотала головой. — Ещё мне снится то, чего никогда не было. Это тоже впервые. Я на других планетах, передо мной толпа людей, и никого не знаю, не понимаю, почему они кричат «Арханагор». Но они смотрят на меня в это время. Это всё выматывает.

— Спокойно. — Нари увидел, что я начинаю впадать в лёгкую панику, расслабившись в присутствии близкого человека, и подошёл ко мне сзади, чтобы обнять. Но тут же повёл носом:

— Ммм… Гормональный всплеск в новом теле? Я почувствовал его, ещё когда подходил к вам на плато, вместе с порывом ветра.

Я молчала, тихо радуясь, что Эйнару никогда ничего не нужно объяснять. Но зачем-то всё же сказала:

— Это тело создавали для увеселительных заведений. Как ты догадываешься, напичкали гормонами до отказа. Нужно время, чтобы взять под контроль.

Он глубоко вдохнул, и я почувствовала это своей спиной.

— Твоё сердце свободно? — Он всегда задавал именно этот вопрос, прежде чем подойти ко мне. Это был его негласный кодекс чести и что-то вроде ритуальной формулы.

— Да.

— Как всегда. — Констатировал он. — Нужна помощь?

Он обошёл меня и вновь пиодвинулся вплотную, серьёзно глядя сверху вниз, а затем провёл ладонями по моим рукам, заставляя электричество, проходить между нашей кожей немного сильнее. Да, эта была его способность ахрагита, управление электрическими разрядами. Нари с лёгкостью выводил из строя любую электронику на довольно больших расстояниях, вызывал и огромные молнии и легкие электрические разряды. Сейчас эти разряды не доставляли боли, это было что-то вроде сильных, но очень приятных вибраций, словно бы посылаемых коммуникатором на беззвучном режиме. Только, когда они ощущались, от живого тела Эйнара при каждом его прикосновении, это было абсолютно невыносимой пыткой, выносящей меня через некоторое время на вершину незабываемых эмоций.

Да, Нари был моим постоянным, но очень редким любовником на протяжении сотен лет. Мы никогда не сближались душевно, но ментально всегда были на одной волне. Это делало наши отношения, лишенными привязанностей, ревности, обещаний или ожиданий. Мы были хорошими друзьями и редкими любовниками. Именно такая форма взаимодействия с мужчинами в последние тысячелетия не причиняла мне душевной боли.

— Ты оказался так вовремя сейчас здесь.

— Я почувствовал, что нужен тебе.

Боже, в этот раз я была, кажется, в тысячи раз чувствительнее и эмоциональнее, чем ранее, в теле ахрагита. Когда он накрыл мой рот своим, когда проник своим языком, я почувствовала такую пустоту в теле, которой не ощущала уже очень-очень давно. Мне хотелось быть глиной в его руках, хотелось, чтобы он делал со мной всё, что ему вздумается, лишь бы только не останавливался.

Ритмичные вибрации, идущие от его кожи, пробегающие по всему телу, десятикратного усиливали ощущения. Эйнар легко сбросил с нас одежду и развернул меня спиной к себе. Запуская руки в мои самые тайные места, не отрываясь губами от моей шеи. В этот раз он словно почувствовал, насколько эмоциональной я стала, что нет больше того вымученного годами хладнокровия ахрагитского генерала. Есть только маленькая земная женщина, чьё тело ещё никогда не знало мужского. Нари толкнул меня на кровать на четвереньки и застонал, запуская пальцы между моих ног. Электрические импульсы, исходящие от него усиливались и даже давали легкое покалывание, доводящее до безумия. Он резко перевернул меня и мгновенно устроился сверху.

— Я хочу видеть твои глаза.

Это было что-то новое. Казалось, он потерял контроль, чего раньше никогда не было. Да, мы занимались любовью, или точнее сказать, сексом, но это не было настолько эмоционально. И мы действительно, предпочитали делать это без зрительного контакта. Так было легче отделять дружеские отношения и деловые разговоры, когда нам действительно нужен был зрительный контакт, от того, что потом изредка происходило ночью.

Я отвернула голову к стене, предпочитая оставить всё как есть, но он силой развернул моё лицо и заставил посмотреть в его голубые глаза, затуманенные страстью. Одновременно он вонзился в меня, и я закричала. Он крепко держал мою голову, не отрывая от меня взгляда.

— Смотри мне в глаза, пожалуйста. Я так соскучился. — Он почти умолял, и я не