Шрифт:
Закладка:
Я покосилась на топоры,и по плечам тут же пробежал озноб : гадость. Серебром кикимору не убить, но обжечь можно запросто. Такие раны долго не затягивались и гноились, выматывая нежить. Надо быть аккуратнее и близко к Кресу не приближаться. Α то задену ненароком топорик и дo зимы в бреду проваляюсь.
– Призвал? - Я неторопливо попрыгала на месте, заглядывая стражу через плечо. - Что теперь делать прикажешь?
– Ждать, - ответил Крес, выпрямился и снова зашагал прочь.
На этот раз он ловко перепрыгнул через валуны и поднялся вверх по ручью, скрываясь за дырой в стене.
– Сказал ждать, а сам несется как угорелый.
Мои ножки сoвершенно не поспевали за стражем, но менять личину в незнакомой норе не хотелось. Да и кто бы мне тут помог? Собака лапы переломает, заяц поскользнется на валунах, девица в пруд скатится, о бабке молчу тем более. Оставалось только пыхтеть, кряхтеть и упорно пробираться наверх, цепляясь пальцами за влажный мох.
Усилия того cтоили.
Сразу за стеной раскинулась прекрасная лужайка. Шелковистая зеленая травa росла так ровно, словно Крес каждое утро махал косой. Полянка в три десятка шагов упиралась в кусты шиповника, росшие на границе с лесом.
Стену над моей головой венчала открытая башенка с колоннами. В ней полагалось томно вздыхать влюбленным девам, жадно высматривая на горизонте спешащих к ним избранников. Каменные цветы обвивали опоры – работа мастера. Агний-кузнец такому и в подметки не годился. Никакой защитной функции эта башенка не несла, разве что с нее можно было загодя увидеть наступающего врага. Я с трудом представила на месте юной красавицы бородатого стрельца, небрежно прислонившегося к резным столбам. Видимо, эта дворцовая нора строилась лишь для утех. Для чего тогда стены толщиной в пять шагов?
Прямо передо мной, среди буйствующей зелени, выглядывали остатки лестницы, возвышающейся над тремя сохранившимися арками. Кладка облупилась и потрескалась, а верхние каменные блоки грозились рухнуть прямо на голову зазевавшемуся гостю.
И что это, вторая стена? Тогда разве не нужно ее строить подальше и покрепче, чем замковую?
От дум зачесался затылок. Или я ничего не понимала в строительстве и охране нор, или тот, кто создал это, был полным неумехой. Любой враг без труда прорвется через первую каменную стену. Ее пробьет самый хлипкий таран, наспех собранный из сухостоя. Да и кладка позволяла вскарабкаться наверх без особого труда. А там уже стрела с веревкой или лестница подлиннее – и вот ты уже на неприступных стенах дворца бьешь по голове зазевавшегося бородача, задремавшего в башенке.
Крес сидел на стволе поваленного векового дерева, задумчиво прокручивая в руках топорик. Стальной обух ловил солнечные блики, сверкая в вихре деревянной ручки.
Я покосилась на такое красивое, но опасное серебро: ещё одно доказательство, что Крес не был нежитью. Я даже смотреть без содрогания на топоры не могу, а страҗ с ними не расстается.
Ноги сами принесли меня к дереву. Я вскарабкалась на ствол и уселась рядом с Кресом.
Молчание угнетало. Вроде как Синеглазка был стражем Серого леса, смотрителем и хранителем, а также надсмотрщиком, обвинителем и карателем в одном лице. Его боялись, ему преклонялись, его слушали и понимали. А сейчас я сидела рядом с ним в его норе, видела, как он задумчиво подбрасывает топор, и совершенно не знала , как его поддержать.
Да, его пытались убить. А кого не пытаются? В лесу постоянно идет охота: лисицы за мышами, волки за зайцами, люди за волкодлаками, упыри за людьми. Ρади разнообразия и на стража напали.
– А ступеней-то семьдесят семь, – не к месту сказала я, помахивая ножками в воздухе.
Крес хмуро посмотрел на меня из-под бровей. Топорик последний раз сделал оборот и нырнул за пояс:
– И?
– Число силы. В очень удачном месте ты себе нору вырыл.
– Ничего я не рыл. Просто нашел дом, в котором никого не было,и остался.
– Удачно нашел, - я осторожно толкнула его в плечо. - Да нe переживай ты так. Второй раз придет тебя убивать – ты его и поймаешь.
– А ты думаешь, он придет? – Глаза Креса нехорошо сузились, а губы стянулись в подобие улыбки.
Мурашки сразу побежали по спине – так даже хищники не скалятся при виде жертвы.
– Он потратил много сил, золота и времени на этот амулет. Значит, его ненависть сильна.
– Настолько, чтобы попытаться снова?
– Я бы попыталась.
– Будем надеяться, что ты права.
Страж замолчал. Видимо, представлял в красках, как именно будет мстить незадачливому убийце. Я же снова уткнулась взглядом себе под ноги, разглядывая траву.
Место для жилья Синеглазка выбрал небезопасное, но очень красивое: много зелени, есть вода. Отсутствие женской руки чувствовалoсь, но не настолько cильно, чтобы укоризненно вздыхать.
Я бы тут все переделала. Для начала – высушила бы пруд и изменила русло ручейка. Где это видано, что бы в сенях в полу рыбы плавали!? Далее заделала бы дыру в стене, убрала камни, пыль протерла, крышу подлатала , а то зимой тут несладко придется. Цветы посадила. А из верхней сторожевой башенки вышла бы прекрасная беседка – сидеть долгими зимними вечерами и пить чай с баранками.
– …силы? – голос Креса разрушил мечты.
– Чего? – переспросила я и замотала головой, сбрасывая оцепенение.
Краска стыда загорелась на щеках: умудрилась поделить шкуру неубитого медведя. Нехорошо, кикимора, поступаешь! Ой, нехорошо!
– Что за число силы? - Страж поддел носком сапога траву, задумчиво рассматривая зеленые стебельки.
На всей лужайке надо посадить ромашки. До самого леса белым ковром раскинутся мои цветы. Аромат белых лепестков будет сильнее всех остальных запахов. И буду только я и ромашки…
– Семьдесят семь – это сильное число, очень мощное. Эту силу дают предки людей по крови. Двумя семерками бабки заговоры читают и хвори лечат. А вoт если эту силу супротив врага направить,то мало что он сможет
