– Они два часа тут проторчали. Достали! Я им тоже самое сказал, но их не устроило. Я сварил дамплинги, будешь? На упаковке написано «королевские», – парень скорчил рожу. – Правда, они давно слиплись.

– Не буду.

– Ну как хочешь, – он дернул бровями и вышел.

Детектив положил бумаги на журнальный столик, снял джинсовку и кобуру, положил их на спинку дивана и сел. На лице Джерри была непривычная безмятежность и спокойствие. Сэт вернулся с тарелкой и сел рядом.

– Как это теперь есть? – пробубнил Сэт, ковыряясь вилкой в бело–серой массе. – Смотри! Все тесто слиплось, мясо холодное… А ты чего такой довольный? – сощурился Сэт и кинул кусок в рот.

– Я? Нет. Тебе показалось, – Джерри поджал губы.

– Ладно, слушай тогда, – Сэт прожевал и сел рядом, пристроив тарелку на столике. – Я выяснил. Эти двое водителей, правда, неместные. Я связался с ребятами из дорожной полиции. Они проследили по камерам, эти уехали дальше. Тренер правда был дома. Насчет уборщика Орсоса. Я с ним поговорил. У него тоже алиби. Он подрабатывал, разгружал фуру.

– Где? – Джерри нахмурился. – Склад где–то рядом с тем местом?

– Нет, на другой стороне города. В промзоне. Я поговорил с кладовщиком, он сказал, что все освободились только к трем часам ночи. Орсос уехал на своей машине и даже подвез одного из работников. Я не стал его разыскивать. Все равно в нужное время он был занят и явно невиновен.

– А почему он сразу не сказал?

– Он работает на складе нелегально. Не хотел проблем. Блин, его можно понять. Мигрант, ни семьи, ни друзей… Да еще и девчонку периодически подвозил. Короче, это не он.

– Это хорошо. Давай шуруй спать, Сэт. Спасибо.

Не успел он встать, как Джерри откинулся на спинку дивана и, ухмыляясь, уставился в потолок.

– Хм, все–таки ты какой–то странный.

– Выключи свет и вали отсюда, – он запустил в него декоративной подушкой с изображением уродливых котят.

Сэт со смехом взбежал по лестнице.

***

Вилсон Вуд работал директором Динвудской школы уже десять лет. В свои сорок восемь он неплохо выглядел. Основная часть волос оставалась на месте, лишь небольшие залысины выдавали возраст. Они появились еще в тридцать пять, но к его облегчению увеличивались медленно. До назначения он пятнадцать лет проработал учителем математики. Потом прошел курсы менеджера и не без труда добился этой должности. В первые несколько недель радовался тому, что ему не придется общаться с учениками, но как оказалось – зря. Теперь общаться приходилось еще больше. Если раньше его головной болью были невыученная программа, то теперь он вынужден вести беседы с отпетыми хулиганами, опаздывающими, прочими нарушителями порядка, а еще хуже – с их родителями. Остальная рутинная работа его, конечно, напрягала, но не сильно. Так что спустя год Вилсон решил, что главное достоинство этой должности – шикарное кожаное кресло, личный кабинет с секретарем (так что можно почесаться или поковырять в носу, и никто не зайдет без предупреждения) и зарплата, с которой он смог позволить купить вторую машину – для своей молодой жены, его бывшей ученицы.

Когда вчера позвонил Гарри и сообщил, что Дайана Маршблок уверена в причастности к смерти дочери школьного уборщика – Сандора Орсоса, Вилсон не на шутку испугался. Теперь придется держать оборону перед разъяренными родителями. И не ошибся.

После окончания уроков школьная парковка быстро опустела. Остались только немногочисленные машины работников и учеников, посещающих дополнительные занятия. Однако через полчаса они снова стали появляться, теперь в основной массе семейные автомобили и женские малолитражки. С первого же транспаранта, вытащенного из багажника крошечного красного автомобиля, Вилсон Вуд понял, что дело запахло жареным. Быстро же они! Когда на парковке появилась Дайана Маршблок, директор уже сообщил шерифу о несанкционированном митинге.

Школьный уборщик Сандор Орсос вошел в кабинет директора через пятнадцать минут после начала демонстрации. Мистер Вуд сидел в своём кресле вполоборота к окну и барабанил пальцами по столу.

– Звали, сэр?

– Да, заходите! – директор резко развернулся обратно к столу. Он тяжело вздохнул, сложил руки в замок и кивнул в окно. – Вы видели, что происходит?

Орсос подошел к окну. За те пять минут, что он провел в здании, транспарантов значительно прибавилось. «Убийца должен сидеть в тюрьме», «Защитите наших детей» – гласили они. Теперь женщины скандировали «Убийцу – за решетку» и ходили кругами.

– Почему вы не сказали, что сидели? – хмуро спросил мистер Вуд.

Сандор ничего не ответил, он стоял у окна, скривившись, и обреченно глядел на митингующих.

– Я обязан тебя отстранить.

Сандор кивнул.

– Я не думаю, что это вы! Но для вашей же безопасности и чтобы сдержать общественность… Иначе они разберут школу по кирпичикам. Побудьте дома, или, еще лучше, съездите навестите родню. Откуда вы?

– Из Венгрии.

– Вот, съездите. Я выплачу вам отпускные.

– Если я уеду, то все точно решат, что я виновен. А это не так! – он сжал кулаки.

– Ничего не напоминает? – директор встал рядом с ним и обвел рукой митингующих. – Уезжай или тебя сожгут, как Фредди.

– Какого Фредди?

– Крюгера.

– По–вашему, это смешно?! – Сандор вскинул руки.

– Я не смеюсь! Напротив, я боюсь, что такое, и правда, возможно.

– Я буду дома, если вы так хотите! Но город не покину и выйду на работу через месяц, как только закончится отпуск. У меня не было ничего с Джудит. Да, она мне нравилась. Но я не дурак. И как только общение стало переходить грань приличия, я покончил с ним.

– Я перепарковал вашу машину за школой, – мистер Вуд протянул Сандору ключи, которые десятью минутами ранее взял из шкафчика в кладовой.

Уборщик тяжело выдохнул, покачал головой, развернулся на каблуках и в два шага оказался у двери.

– Директор, я не сказал про срок, потому что просто хотел нормально жить, начать все сначала в вашей стране! – тихо сказал он и покинул кабинет, хлопнув дверью.

***

Сандор всегда хотел жить мирно.

Престижное инженерное образование превратилась в пустую бумажку, которой можно было разве что подтереться. На родине его не брали на работу. Орсос отсидел за изнасилование три года, пока не выяснилось, что он невиновен. Его обвинила бывшая девушка. А потом свидетель признался, потому что не смог жить с грузом на сердце. Сандора реабилитировали, выплатили денежную компенсацию в размере пятисот форинтов, но слухи не давали жить. Он все равно остался насильником в глазах людей. В магазине возле дома ему отказывались продавать продукты, а входную дверь стабильно раз в неделю обмазывали фекалиями.