Шройта исследовательница нашла упоминание второго претендента на роль возбудителя септического эндокардита. И внешностью, и повадками очень похожей на микоплазму была так называемая эль-форма бактерий. Она появляется, когда больного начинают лечить пенициллином, который препятствует образованию оболочки у бактерий. Раньше врачи думали, что без нее паразиты гибнут. А потом выяснилось, что они могут жить без оболочки и даже вызывать болезни, но протекающие весьма необычно, как говорят врачи, атипически.

Наконец, нашелся и третий претендент на роль убийцы несчастного парня, самый маленький — хламидия. Одни ученые называли ее спорой грибка, другие — вирусом, но все сходились во мнении, что этот карлик микромира свободно проникает в клетки и паразитирует внутри их.

Микоплазмы

Увы, первые попытки распознать тайного убийцу породили три версии, каждая из которых могла оказаться ложной. Но эти поиски не прошли даром.

Если теперь Козьмина находила в чьей-нибудь крови подобную «мелочь», на которую прежде не обращали внимания (этого не требовалось и по инструкциям), она поднимала тревогу. Чтобы врачи не проглядели болезнь, как это случилось с тем парнем…

В 1981 году в лабораторию прислали беременную женщину с диагнозом «лихорадка» и дали указание: «Ищите возбудителя малярии». Тогда лаборанты «посеяли» кровь больной в питательной среде. В одном «посеве» действительно выросли уже знакомые Козьминой микоплазмы, а в другом — о, ужас! — появились малюсенькие… трихомонадки. Те самые, которые, по мнению официальной медицины, вызывают венерические заболевания, а по «неофициальному» мнению ряда специалистов — множество и других «недугов цивилизации».

Впрочем, об альтернативных исследованиях Козьмина тогда не знала. Она изучала паразитологию по советским учебникам, в которых написано, что трихомонад в крови вообще не бывает.

Мол, они обитают только в урогенитальной полости и передаются исключительно половым путем. А Лидия Васильевна обнаружила трихомонад в крови беременной женщины с симптомами, как у парня, умершего от септического эндокардита!

В книге одного ученого она вычитала, что трихомонады размножаются… спорами. Как это понять, ведь споры бывают у гриба, а трихомонада считается, так сказать, животным? Если мнение ученых верно, то эти жгутиконосцы должны образовывать в человеке грибницу — мицелий… И действительно, в анализах некоторых больных под микроскопом было видно нечто похожее на грибницу…

— Сначала я удивлялась, что это за нити? — вспоминает Лидия Васильевна. — Может, вата? Но потом с удивлением обнаружила, что нити состоят… из одноклеточных паразитов. Правда, не из трихомонад, а из микоплазм.

Так, может, это один и тот же микроорганизм, но на разных стадиях своего развития? Тогда неудивительно, что трихомонады образуют споры, а микоплазмы — мицелий. Просто в нас растет грибница…

Несколько лет Козьмина гнала из головы крамольные мысли, которые противоречили мнению «светил» медицинской науки. Но новые факты и результаты исследований давали пищу для размышлений.

Ключом к тайне послужила любопытная история, которая произошла в Республике Чад. В один год все родившиеся дети оказались больны энцефалопатией, а со всех пальм почему-то опали незрелые кокосы. Этот факт заинтересовал ученых, и они установили, что болезни людей и растений вызваны… одним и тем же паразитом — спироплазмой, которая является родственницей микоплазмы и уреаплазмы.

Получалось, что в нашем организме живет гриб-слизевик — тот самый, который можно увидеть на гнилых колодах и пнях. Раньше ученые-медики не могли его распознать из-за узкой специализации: одни изучали хламидий, другие — микоплазм, третьи — трихомонад. Никому из них и в голову не приходило, что это три стадии развития одного гриба.

А теперь у врачей и ученых, возможно, появилась надежда, что опознан биологический враг рода людского — универсальный возбудитель болезней неизвестной этиологии?

Победители малярии

Вода горного озера помогла найти лекарство против одной из самых древних болезней человека — малярии.

Описания симптомов этого недуга тысячелетий содержатся в египетских папирусах и в сочинениях китайских учёных, созданных задолго до новой эры. Опустошительные эпидемии малярии периодически поражали различные регионы Земли, в том числе Европу. При этом нередко гибли даже крупные поселения.

Подобная трагедия постигла, например, всемирно известный античный город Эфес. Построенный эллинами на восточном берегу Средиземного моря, он был процветающим торговым, культурным и религиозным центром Малой Азии. Здесь находился знаменитый храм Артемиды, считавшийся одним из семи чудес света.

К сожалению, текущая близ города река Каймтрос, которая поила его жителей, несла с гор немало песка и грязи и постепенно мелела. Попытки эфесцев углубить её русло (естественно, вручную) привели к экологической катастрофе. В результате суда по-прежнему поднимались по реке до города и причаливали к мраморному молу, но устье водного потока уже превратилось в обширное болото. На нём расплодились комары, и, как следствие, началась эпидемия малярии. Тем, кого не сразила болезнь, пришлось покинуть это место.

О роли шестиногих кровососов в распространении смертельного недуга тогда никто, конечно, не догадывался. Но то, что он чаще даёт о себе знать в районах с влажным климатом, заметил ещё Гиппократ. Правда, по его мнению, заболевание возникало из-за нездорового воздуха, который содержит какие-то яды. Эта точка зрения «отца медицины» нашла отражение в названии хвори. По-латыни «mala» — плохой, дурной, a «aria» — воздух.

Истинная причина напасти долго оставалась неизвестной, не были разработаны и методы её лечения. Боролись же с таинственным убийцей даже в просвещённом XVIII веке порой весьма экзотическими средствами. Так, пензенские крестьяне, не доверяя лекарствам, надеялись на магию, используя в качестве амулета кожу летучих мышей или змей. Киргизы, пытаясь спастись от малярии, обвивали вокруг шеи больного змею, прикладывали к телу пластырь из пауков, яичный белок с корицей, перетягивали жгутами конечности, натирали позвонки, применяли и специфический местный способ лечения — верховую езду.

Официальная медицина предлагала средства столь же оригинальные и такие же «эффективные». Например, немецкий профессор К. Килиан в сочинённом им лечебнике рекомендовал давать заболевшим малярией по шесть горошин чёрного перца в день. Другой врачеватель, Герстенберг, в своей брошюре, многократно издававшейся в Веймаре, советовал больным во время приступа лихорадки держать в обеих руках зёрна ржи. В этом же опусе предлагался и второй, не менее «действенный» метод лечения. При отсутствии под рукой семян злакового растения следовало трижды смочить больному голову водой, после чего воду нужно было вылить на перекрёстке двух дорог; в этом случае первый оказавшийся там прохожий принимал болезнь на себя.

Русский естествоиспытатель П. Паллас, увлекавшийся изучением электричества, считал, что малярия возникает в результате изменения электрического напряжения воздуха, и лечил больных, укладывая их на кровати со стеклянными ножками. Таким путём учёный стремился изолировать пациента от действия атмосферного электричества. И подобные лечебные