У Дани летят вверх брови, и отвисает челюсть. Взгляд с меня не сводит, пока выразительно вдыхает через распахнутый рот. Захлопывает, сглатывает и только после этого выдыхает:

– Спрашиваешь…

– Теперь ты, – выдаю нахально.

Саму же буквально колотит. Ни смелости, ни раскрепощенности, ни осознанности действий сейчас не ощущаю. Знобит дико. Заряжает разрядами волнения.

Шатохин поддевает футболку пальцами и лениво тянет ее через голову. Откидывает и вновь застывает.

Своевольные волосы дыбом. Порочный взгляд огнем. Чувственные губы приоткрыты. Крепкие плечи, рельефный торс, жилистые руки – свободно, напоказ. Из-под болтающихся низко на бедрах джинсов белая полоса трусов торчит. Гораздо больше резинки демонстрирует, а под нее от пупка узкая темная поросль уходит.

С моих губ странный звук срывается. Разгоняет воздух каким-то раскаленным ритмом.

Смуглая ладонь на паху. Скрип молнии. Тихий шорох ткани. Ее падение. Мой взгляд машинально – следом. Щелчок резинки – взгляд стремительно вверх. Движение рук – белые плавки вниз. Взгляд инстинктивно туда же, за раздражителем. Ступор. И медленно-медленно вверх по загорелым ногам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Задыхаюсь.

По коже мчится одуряющий жар. Иголками под нее – дрожь. Кипяток по венам. Сердце стремительно навылет. В обе стороны колотит с сумасшедшей силой. От каждого удара – вибрации и пульсации.

Неосознанно скрещиваю ноги. Ступней на ступню наступаю. Бедра нервно стискиваю. Голень о голень растираю.

Как пережить этот пожар?

Он огромный.

Нет, не так.

ОН ОГРОМНЫЙ!

Либо мне какие-то странные порно-ролики попадались. Либо я от страха утратила объективность. Либо у Дани Шатохина, и правда, какой-то уникальный член.

Мне срочно нужно его измерить. В длину и в толщину. Я знаю нормы. Я… Боже, он идет ко мне… Он идет ко мне!

– Рассмотрела?

Смущает его тон, его взгляд, его нагота, его близость… Смущает и распаляет до предела.

– Ничего я не рассматривала!

– Хочешь потрогать?

Это предложение сделано таким удивительным образом, что трудно представить себе хоть одну дуру, способную ему отказать.

– Конечно, нет… Не хочу!

Вся перезаряженная кровь, что в моем организме имеется, одним бурным потоком резко бросается вверх. Взрывает мою голову шумом и болью. Уровень волнения достигает пределов паники. Просто потому, что Даня, минуя выстраиваемые мной барьеры, нагло врывается взглядом мне в глаза.

Что именно там читает, не знаю. Но выводы делает правильные.

– Хочешь, – хрипит и хватает мою руку.

Пальцы вокруг горячего члена. Не хватает, чтобы сомкнулись.

Двести двадцать по венам. Двести двадцать по пульсу. Двести двадцать навынос.

Остановка сердца. Массовая гибель нервных клеток. Дрожь, которую я уже не способна скрывать.

Зрительный контакт заклинен. Не моргнуть. Не увести. Не сдвинуть.

Надсадно и громко тяну воздух. Со свистом выдыхаю. Медленно скольжу рукой вниз. Даня стискивает зубы и с каким-то сдавленным стоном смыкает веки. Отпускает, давая возможность мне спустить взгляд вниз. Сжимая, бездыханно таращусь на крупную красноватую головку.

Боже, я держу член… Я трогаю член… Я трогаю Данин член…

Поглощенная процессом и зрелищем, забываю о собственной наготе. Распахивая на сиплом вдохе рот, плавно веду рукой вверх. Стискивая основание набухшей головки, облизываю вечно пересыхающие губы. Намереваюсь сразу же пустить ладонь вниз, но Даня в этот момент так сильно вздрагивает, что я испуганно отдергиваю руку. Задыхаясь, толкаю его в грудь.

– Дурак… – голос так дрожит, будто вот-вот разрыдаюсь, что мне совершенно несвойственно.

Резко отворачиваюсь и забегаю в море.

Сердце грохочет, но даже его стук не перекрывает плеск воды – Шатохин рассекает ее, преследуя меня. Едва осознаю это, по телу паутиной новые разряды тока точатся. Развожу волны руками. Только собираюсь погрузиться и начать плыть, Даня обнимает и прижимается сзади.

«Это хорошо не кончится…» – вспыхивает в моем мозгу за миг до того, как он прокручивает нас, принимает на себя вес моего тела и падает в море. Вдыхаю за секунду до того, как над нами смыкается темная соленая толща воды.

Не знаю толком, что останавливает меня от того, чтобы распахнуть рот и захлебнуться, когда чувствую, как Даня сжимает ладонями грудь. Мимолетное прикосновение к соскам, и внутри меня острыми спазмами жидкое пламя расходится. При этом еще и непрерывно ощущаю давление его члена между ягодиц. Конечно же, меня сотрясает целая буря эмоций.

Хочу ли я, чтобы это прекратилось? Хочу ли, чтобы длилось дальше? Ответа не нахожу.

Шатохин проплывает на спине под водой и, наконец, выносит нас на поверхность. Содрогаюсь, когда оказываемся лицом к лицу. С некоторой долей паники осознаю, что дна не способна нащупать.

Ночь. Глубина. Голый сексуальный маньяк.

И на мне ведь ни лоскута. Дура ли я? Дура, конечно.

Огромный огненный член давит мне в живот и, вполне очевидно, выжигает там пожизненное клеймо.

– Мамочки… – пищу и бестолково дергаюсь.

– Замри, – рыкает Даня.

Сталкиваемся взглядами, и внутри меня какой-то подспудный страх запоздало с задворок под горло толкается. Пульсирует там горячей хлипкой массой. А потом лопается и разливается жгучей кислотой по всему моему телу.

И все же конкретно меня накрывает, когда Даня врывается ладонью в мои мокрые запутанные волосы, сгребает их на затылке и жестко толкает мое лицо к себе, пока не врезаемся лбами.

Я откровенно задыхаюсь.

Он агрессивно хрипит:

– Чего так дрожишь, Чаруша? Как насчет ликвидации твоей целки? Прямо сейчас, а? По-моему, она между нами лишняя.