стараются избегать. Члены семьи боятся, что эти темы выйдут на поверхность не только из-за того, что они могут вызвать боль или смущающие воспоминания, но также из-за тех субличностей, которые могут захватить при этом контроль.

Семейные Менеджеры стараются контролировать содержание и процесс обмена информацией при взаимодействии членов семьи, уводя разговоры от опасных тем. Они следят за соблюдением семейных правил, не допуская выражений уязвимости и слабости с помощью критики и стыда.

Некоторым членам семьи достается роль Пожарных. Они импульсивно и экстремально реагируют на напряжение, существующее внутри семьи. Если напряжение достигает угрожающего уровня, они находят способ либо отвлечь семью, либо парализовать и заглушить встревоженных членов семьи; они отгоняют или не подпускают никого к разгоревшемуся в семье пламени.

Участники, выполняющие роли Пожарных, не осознают, что они защищают других членов семьи от определенных угрожающих тем. Они могут просто автоматически реагировать на резкие смены настроения у других членов семьи. Эти сдвиги запускают Пожарные субличности внутри людей, которые овладевают ими и защищают их от собственных Изгнанников, одновременно защищая других членов семьи от изгоняемых, запретных тем.

Терапевт начинает работу с семьей с присоединения к Менеджерам, которые переживают, нравятся ли они терапевту и на самом ли деле он за них. Чтобы успокоить недоверчивых Менеджеров, терапевт принимает желание членов семьи сфокусироваться на той проблеме, которая, по их представлениям, является самой безопасной и приемлемой для обсуждения.

Терапевт делает упор на собственной уверенности в том, что вместе они решат проблему. Он подробно рассказывает о стратегии терапии и технологии работы с системой субличностей.

Если у терапевта есть Менеджеры, нетерпимые к тому, что им кажется излишней слабостью, потребностью в других и эмоциональностью, терапевт может объединиться с руководящими членами семьи и начать подавлять, высмеивать или дискредитировать семейных Изгнанников. Если терапевт старается заслужить доверие и уважение членов семьи, их жаждущие признания субличности часто выходят на первый план.

С таким обостренным вниманием к обратной связи от клиента у терапевта может возникнуть особенно сильный соблазн присоединиться к группе семейных Менеджеров. Например, в семье есть тайна, и все члены семьи боятся, что она раскроется. Ощущение деликатности темы передастся терапевту, и осторожные, предусмотрительные Менеджеры терапевта начинают «ходить на цыпочках» вокруг вопросов, которые могли бы пролить свет на тайну.

Похожим образом терапевт может испугаться члена семьи, который кажется способным ранить или напугать Изгнанников терапевта. В результате Менеджеры терапевта будут держать его на безопасном расстоянии, или стараться умиротворить, или вступить в альянс с этим членом семьи. Или тревожные субличности терапевта боятся бурных проявлений семейных Пожарных, и терапевт присоединяется к семейным Менеджерам в их совместных попытках взять Пожарных под контроль или отказывается от руководства Самостью и позволяет Пожарным определять как ход терапии, так и жизнь в семье.

Иногда терапевт идентифицируется с семейными Изгнанниками или изгоняемыми из семьи чувствами или темами до такой степени, что он занимает их сторону и усиливает их противостояние с семейными Менеджерами. Например, Изгнанники терапевта нуждаются в тепле или стремятся проявить себя, и терапевт пытается обнаружить у членов семьи свои самые ранимые чувства или заступается за семейного «козла отпущения», с которым идентифицируется. При этом в терапевте пробуждаются заботливые, злые, склонные к морализаторству или спасательству субличности, которые вызывают или отчуждение семейных Менеджеров, или вспышку активности семейных Пожарных.

Иногда терапевт может среагировать на возрастающее во время сессии напряжение попытками разрядить обстановку или исподволь поощряет отвлекающие действия члена семьи, выступающего в качестве Пожарного. Терапевт может автоматически рассказать анекдот или сменить тему или почувствовать облегчение, если это сделает кто-то еще.

В более серьезном случае терапевт под влиянием собственных Пожарных может с наслаждением выяснять у подвергавшейся сексуальной эксплуатации юной клиентки все детали пережитого опыта. При этом он негласно подталкивает ее на бунт против подавляющих Менеджеров родителей и на опасные свидания.

Заручившись поддержкой Менеджеров, терапевт выясняет, как именно попытки Менеджеров и других субличностей оказывались неэффективными или даже приводили к ухудшению. Вопросами вроде «И когда ваша расстроенная, критикующая субличность побеждает, помогает ли это?» терапевт дает возможность каждому члену семьи осознать, что они хотели бы реагировать друг на друга иначе.

Когда кто-то настаивает на том, чтобы изменилась часть личности другого, а не его, терапевт напоминает, что все его попытки изменить субличности другого человека провалились или возымели обратный эффект. Постепенно каждый соглашается прекратить попытки изменить личность другого, если терапевт будет помогать этому другому меняться. После каждый человек может начать работать с теми своими частями, которые затронуты и огорчены проблемой.

Когда члены семьи признали, что им хочется изменить отношения со своими субличностями, терапевт спрашивает, нужна ли его помощь, и объясняет, как именно он может быть им полезен. В этот момент могут прозвучать тревожные голоса Менеджеров одного или нескольких членов семьи, и терапевту остается просто обсудить каждую из тревог с искренностью и прямотой.

Терапевт привносит пример лидерства Самости в систему, которой такое руководство было ранее недоступно. Уверенная манера терапевта держаться; его необвиняющая, оптимистическая, предполагающая множество вариантов позиция; аргументы, касающиеся безопасности и контроля, – все это деактивирует Менеджеров семьи.

Терапевт, во‑первых, пытается сохранять состояние руководства Самости внутри семьи, прося членов семьи отмечать субличности по мере того, как они проявляются, и говорить от имени субличностей, а не через них.

Во-вторых, он просит членов семьи разговаривать между собой о проблемах так, чтобы при этом каждым управляла его Самость.

В-третьих, по мере того как лидерство Самости начнет продуцировать перемены, терапевт спрашивает членов семьи о реакции их субличностей на предстоящие изменения и помогает в работе с ними и в определении оптимального темпа таких изменений.

Чтобы обеспечивать безопасность при раскрытии субличностей друг перед другом, никому не разрешается обсуждать или комментировать субличности другого члена семьи за пределами сессии. Каждый, однако, может говорить о собственных частях личности, и терапевт постоянно поощряет это.

Терапевт расширяет пространство терапии с уровня индивида до любого уровня, изменения на котором кажутся осмысленными, и при необходимости возвращается к работе над субличностями. Он фокусируется на любом из уровней, имея в виду, что это влияет и на другие уровни тоже.

Чтобы изменить человека, нужно начинать с его бабушки.

В. Гюго

Если семья хочет обсудить какие-то конкретные взаимоотношения, терапевт создает условия, при которых двое лицом к лицу могут начать говорить о том, что их беспокоит. По мере того как в разговор вторгаются их субличности и конфликт начинает нарастать, терапевт останавливает разговор, а затем просит каждого человека обратиться внутрь себя и разобраться, что именно так расстроило