Как здорово! Однако в последнее время он все чаще и чаще мечтал встретить такую девушку, с которой можно было бы дружить, как вот с Чи или с Эдзелом. Но разве мало ему этих друзей? Разве кочевая жизнь от одной дикой планеты к другой не спаяла их в одно целое?

И что сулит эта, быть может, последняя в его жизни — Сатана? Пусть повезет тому, кто захватит бродягу — кем бы он ни был.

Откуда им знать, что это такое? Они ведь никогда не были на ее поверхности. Откровенно говоря, Гэхуда вряд ли можно винить. Ему ведь тоже не терпится узнать, что это за планета. Тот факт, что мне это известно, что я на нее высаживался, лишь подстегивает его…

«Ну-ка, ну-ка! Не упустить бы эту мысль! Я ведь уже думал о чем-то подобном, но тогда Чи перебила меня…»

Фолкейн забыл обо всем на свете. Вдруг из интеркома раздался встревоженный голос цинтианки:

— Эй, ты чего?

— А? — Человек вздрогнул. — Нет, ничего, нормально. Как дела?

— Латимер отвечает мне, но пока бессвязно. Его состояние хуже, чем я полагала.

— Психический шок, — не раздумывая, поставил диагноз Фолкейн. — Его заставили предать хозяина — отчасти даже бога.

— Мне кажется, я смогу подержать его в таком состоянии достаточно долго, чтобы он ответил на пару вопросов. Что там враг, Пень?

— Эсминцы сократили расстояние, — доложил компьютер. — Как скоро они откроют огонь, зависит от типа их оружий. Но по моим расчетам это произойдет скоро.

— Попытайся вызвать по радио линкор, — приказал Фолкейн. — Может, они… он пойдет на переговоры. Тем временем подготовь все к переходу на гипера при первом же признаке атаки. Уходить будем к Сатане.

Чи, по всей видимости, не расслышала его последних слов или была слишком занята, чтобы отреагировать. Из интеркома доносились ее реплики, бессвязное бормотание Латимера, гудение медицинских аппаратов.

— Должен ли звездолет перейти на обычные двигатели, когда мы достигнем планеты? — поинтересовался Пень.

— Да. А пока измени ускорение движения. Мне нужна почти нулевая кинетическая скорость относительно цели, — сказал Фолкейн.

— Но это означает замедление, — предостерег Пень. — Мы сравнительно быстро окажемся в пределах досягаемости орудий противника.

— Ничего. Как ты считаешь, удастся тебе найти подходящее место для посадки?

— Не уверен. Когда мы улетали, метеорологическая активность и диастрофизм возрастали почти по экспоненте.

— Не горюй. Уж одно-то местечко на целой планете отыскать можно. И потом, ведь в памяти твоей хранятся биллионы битов данных по Сатане — так что ты с ней, можно сказать, знаком. Просмотри-ка их и займись выбором места. Я смогу дать тебе лишь общие указания, а решения ты будешь принимать сам. Ясно?

— Полагаю, что вы хотите знать, полностью ли усвоена предложенная вами программа. Полностью.

— Хорошо, — Фолкейн хлопнул ладонью по ближней консоли и улыбнулся; улыбка вышла почти радостной. — Вот выберемся из этой заварухи, и ты получишь свои золотые регуляторы. Если понадобится, я оплачу их из собственного жалованья.

Изменения силы тяжести внутри корабля не чувствовалось; прежними остались очертания созвездий на экранах дальнего вида; как и раньше, ослепительно сверкала бета Креста. Но показания приборов говорили о том, что звездолет сбавляет скорость. На увеличительных экранах серебряные блестки — корабли Гэхуда — превратились сперва в черточки, потом в игрушечные кораблики и наконец — в боевые звездолеты.

— Есть! — воскликнула Чи.

— Что? — спросил Фолкейн.

— Координаты. В стандартных единицах. Но он потерял сознание. Пожалуй, надо кончать допрос, а то он окочурится.

— Ладно. Да, пристегни его ремнями. Нам, быть может, придется нырнуть в атмосферу Сатаны. Компенсаторы могут и не справиться.

Чи помолчала. Потом задумчиво произнесла:

— Понятно. Ну что ж, неплохо.

Фолкейн принялся грызть черенок трубки. Нет, ждать — это хуже всего. Гэхуд наверняка определил изменение вектора, наверняка заметил эту попытку якобы рандеву, наверняка засек хотя бы один из коммуникационных лучей, тянувшихся на разных частотах к его флагманскому кораблю. Но ничего не изменилось: погоня продолжалась, а ответом Фолкейну был лишь сухой треск помех.

«Только б он отозвался… только б отреагировал… Великое небо, нам вовсе не хочется драться!»

На экранах сверкнула белая вспышка, на мгновение затмившая звезды. Зазвучали колокола тревоги.

— По нам был произведен энергетический залп, — сообщил Пень. — Дисперсия на таком расстоянии достаточно велика, поэтому повреждения — минимальные. Принимаю меры для уклонения от атаки. Противник выпустил несколько ракет. Судя по их поведению, это самонаводящиеся торпеды.

Фолкейн забыл сомнения, страхи и гнев. Он был теперь только воином.

— Уходим на гиперах к Сатане, — сказал он ровным голосом. — На одной десятой мощности.

Небо на экранах задрожало, барабанным перепонкам стало больно от изменившегося ускорения; затем все пришло в норму, лишь пол под ногами дрожал чуть сильнее обычного. Быстрее света звездолет устремился к ослепительной бете Креста.

— Так медленно? — спросила Чи Лан.

— Иначе нельзя, — отозвался Фолкейн. — Я хочу понаблюдать, что они предпримут.

Приборы сообщили, что эскадра противника затерялась где-то в миллионах километров позади.

— Они не перешли сразу на гипера, — подытожил Фолкейн. — Я так думаю, они сначала попытаются более-менее сравняться с нашей кинетической скоростью. Из чего следует, что при первой же возможности они атакуют нас снова.

— Ты думаешь, нам удастся отсидеться на Сатане?

— Не знаю. Я так предполагаю, они остановятся на некотором отдалении от планеты, — Фолкейн отложил трубку. — Будь Гэхуд хоть трижды вспыльчивым, сомнительно, чтобы он очертя голову кинулся в неизвестность вместе со своими роботами. Нет, он подождет, пока не выяснит, как обстоят дела. А время работает на нас.

— Определены импульсы гипердвигателей, — доложил компьютер через несколько минут.

Фолкейн присвистнул.

— Скоренько они замедлились, однако! Ну ладно, ноги в руки и вперед. Нам вовсе ни к чему, чтобы они догнали нас при подходе к Сатане.

Рокот двигателей превратился в перестук барабанов, в грохот, в рев. Пламя беты Креста, казалось, готово было поглотить звездолет. Компьютер сообщил:

— Нас преследует вся эскадра, за исключением одного, предположительно самого большого, корабля. Крейсеры отстали, но эсминцы приближаются. Тем не менее мы достигнем цели на несколько минут раньше.

— Сколько тебе потребуется времени на сканирование планеты и вычисление курса?

Щелк. Щелк-щелк.

— Будет достаточно ста секунд.

— Уменьши скорость настолько, чтобы мы оказались у цели на, скажем, три минуты раньше первого из эсминцев. Спуск в атмосферу начать через сто секунд после перехода в нормальный режим. Скорость — максимально возможная.

Рев двигателей стал чуть тише.

— Ты сам-то пристегнулся, Дэвид? — спросила Чи.

— А?.. Нет, конечно, — Фолкейн только что это заметил.

— Ну, так пристегнись! Ты считаешь, мне очень хочется отскребать потом палубу от этой овсяной каши, которую ты