1. Незрелое творение

В соответствии с фантазией или мифом, родившимся в моем разуме после пережитого момента истины, тот конкретный космос, который я считал «собой», не относился ни к числу первых, ни к числу последних звеньев в длинной цепочке творения. Похоже, в некотором смысле он является одной из первых зрелых работ Создателя звезд. Но по сравнению с более поздними созданиями в духовном отношении он во многом остался «подростком».

Хотя ранние творения просто выражают природу незрелой фазы Создателя звезд, большей частью они располагаются все же за пределами постижения человеческого разума, и поэтому сейчас я уже не могу описать их. В моей памяти осталось лишь смутное ощущение множественности и разнообразия творений Создателя. Тем не менее некоторые их отличительные черты доступны пониманию человека, и о них следует рассказать.

Самый первый космос мое примитивное воображение явило как на удивление простую вещь. Мне представилось, что Создатель звезд, по-детски рассерженный нереализованностью своих способностей, придумал и материализовал два свойства. С помощью этих двух свойств он и сделал себе первую игрушку – космос, представлявший собой прерывистый ритм, смену тишины и звука. Из этой первой барабанной дроби, предвестника тысячи творений, он с детским, но божественным усердием развил что-то вроде «утренней побудки» – сложный меняющийся ритм. Потом, созерцая простую форму своего создания, постиг возможность более сложного творения. Таким образом, самое первое из всех созданий само же породило в своем создателе ту потребность, которую оно никак не могло удовлетворить. И Создатель звезд-дитя завершил создание первого космоса. Рассматривая этот первый космос вне космического времени, которое он генерировал, Создатель воспринимал его как одно сплошное, хоть и движущееся в определенном направлении настоящее. И когда он спокойно оценил свое произведение, то перестал обращать на него внимание и задумался над следующим творением.

Затем его буйное воображение стало порождать один космос за другим, и каждый был сложнее и насыщеннее предыдущего. Похоже, на ранних стадиях творения его волновал только физический аспект субстанции, которую он материализовывал из самого себя. Он совершенно не думал о ее психическом потенциале. Однако в одном из космосов, относящемся к числу первых творений, модели физических свойств, с которыми забавлялся Создатель звезд, имитировали индивидуальность и жизнь, которой они на самом деле не обладали. А может, все-таки обладали? С уверенностью можно сказать только одно: в несколько более позднем творении действительно появившаяся жизнь проявилась весьма странным образом – то был сам космос, который Создатель звезд физически воспринимал примерно так же, как люди воспринимают музыку. Этот космос имел обилие разнообразнейших качеств. Создатель звезд-дитя с наслаждением забавлялся этой игрушкой, изобретая бесконечное количество мелодий и контрапунктов. Но прежде чем Создатель звезд успел использовать все возможности этого маленького мира холодной математической музыки, прежде чем он успел наплодить побольше безжизненных музыкальных созданий, ему стало ясно, что некоторые из его творений живут своей собственной жизнью, вступающей в противоречие с его осознанной целью. Музыкальные темы стали звучать иначе, чем предписывал установленный Создателем канон. Мне показалось, что он внимательно наблюдал за ними, и это подтолкнуло его к созданию новых концепций, недоступных этому творению. Поэтому он завершил этот космос и применил новый метод для создания следующего. Еще он придумал, что последнее состояние этого космоса тут же переходило в первое: во временном отношении он привязал последнее событие к начальному, чтобы космическое время образовало замкнутую цепь. После рассмотрения плодов своего труда он переходил к следующему творению.

Затем на очередной космос он преднамеренно спроецировал часть своего восприятия и воли, сделав так, чтобы определенные модели и ритмы качеств могли распознаваться телами, обладающими воспринимающим разумом. По всей видимости, он предполагал, что все эти создания будут вместе трудиться над гармонией в этом космосе, но вместо этого каждое живое существо стремилось переделать весь космос по своему образу и подобию. Живые существа отчаянно боролись друг с другом, и каждое было уверено в своей правоте. При повреждении они ощущали боль. А боль представляла собой нечто, чего молодой Создатель звезд никогда не ощущал и не создавал. Удивленно, заинтересованно и, как мне показалось, с почти дьявольским удовольствием он следил за страданиями его первых живых существ до тех пор, пока затеянная ими бойня не превратила весь этот космос в сплошной хаос.

С того момента Создатель звезд больше не игнорировал способность своих созданий жить своей особой жизнью. Однако мне показалось, что многие из его первых экспериментов по созданию жизни принимали странные, извращенные формы. А иногда, словно имея отвращение к биологии, он просто занимался фантазиями на тему физики.

Я могу лишь схематично описать все огромное количество ранних творений. Достаточно сказать, что детское, но божественное воображение один за другим рождало маленькие яркие разноцветные миры – физически сложные, насыщенные лирическими и трагическими событиями, любовью и ненавистью, сладострастием, честолюбием и коллективными устремлениями первых, экспериментальных, обладающих сознанием существ, сотворенных Создателем звезд.

Многие из первых вселенных, будучи полноценно физическими, тем не менее были непротяженными в пространстве. А среди непротяженных вселенных было немало представителей «музыкального» типа, в котором само пространство заменяла высота тона, который обладал мириадами разных тональностей. Существа этих миров воспринимали друг друга как сложные мелодии. Они могли передвигать свои звуковые тела по шкале тональностей, иногда – в других отношениях, непостижимых для человека. Тело представляло собой более или менее постоянную тональную схему, такую же гибкую и так же мало подверженную изменениям, как человеческое тело. Кроме того, на шкале тональностей тела этих существ могли пересекать друг друга, как пересекают друг друга волны на поверхности пруда. Но когда эти существа проскальзывали друг сквозь друга, они могли и повредить тональные ткани. И действительно, некоторые жили тем, что пожирали других, ибо более сложным мелодиям было необходимо включать в себя более простые, которые рассеяла по космосу сама творящая энергия Создателя звезд. Разумные существа могли в своих интересах манипулировать элементами, вырванными из общего тонального ритма окружающей среды, создавая, таким образом, искусственные тональные схемы. Некоторые из этих схем выполняли роль инструментов, повышающих, например, эффективность «сельского хозяйства», в результате чего росло количество естественной «пищи». Непространственные вселенные, хотя и были несравненно примитивнее нашего космоса, все же оказались достаточно развиты для того, чтобы создать не только «сельское хозяйство», но и «ремесла», и даже некое подобие «чистого» искусства, соединявшего в себе поэзию, музыку и танец. Философия пифагорейского плана появилась впервые именно в космосах «музыкального» типа.