328

Тынянов Ю. Н. Указ. соч. С. 283.

329

Там же. С. 513.

330

Там же. С. 277.

331

Социолог знания увидел бы в этой податливости теоретического концепта воздействию «реальности» своего рода методологический эквивалент того фатализма, который сказался в «Третьей фабрике» Шкловского и культурной позиции Эйхенбаума (см. указанную выше статью М. О. Чудаковой, а также: Чудакова М., Тоддес Е. Страницы научной биографии Б. М. Эйхенбаума // Вопросы литературы. 1987. № 1. С. 128–162).

332

В качестве примера реконструкции можно указать на работы Тынянова о Тютчеве и Гейне, где рассмотрены поиски Тютчевым синтеза такой конструктивной формы, которая допускала бы риторически-монументальную тональность высказывания, но одновременно гарантировала бы авторскую субъективность от высокопарности, почти неизбежной после смерти эпики и традиционной формы метафизики, наступления секулярного века культуры. Такой конструкцией стал «фрагмент» (ее аналогом в европейской живописи можно было бы считать жанр «руины» со всеми его стилистическими возможностями).

333

Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 379; ср. также с. 372–374.

334

Синтаксис (Париж). 1987. № 18. С. 151–164.

335

Подробнее об этом см.: Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Идея классики и ее социальные функции // Проблемы социологии литературы за рубежом. М., 1983. С. 40–83; Дубин Б. В., Рейтблат А. И. О структуре и динамике системы литературных журнальных рецензентов (1820–1978 гг.) // Книга и чтение в зеркале социологии. М., 1990. С. 150–176.

336

Ср.: Eliot T. S. What is a classic? // Eliot T. S. On poetry and poets. L., 1957. P. 53–71.

337

Деятельное участие в обсуждении данной проблематики принял А. Г. Левинсон, которому авторы выражают глубокую благодарность.

338

Karstedt P. Studien zur Soziologie der Bibliothek. Wiesbaden, 1954. Реферат этой принципиально важной работы, подготовленный Л. Гудковым, см. в сб. «Библиотека и чтение: проблемы и исследования» (СПб., 1995. С. 157–187); русский перевод первой главы этой книги, сделанный Н. Зоркой, опубликован в «Новом литературном обозрении» (2005. № 74. С. 87–120).

339

Ср. соображения Т. С. Элиота об имперском характере литературной классики: Eliot T. S. On poetry and poets. L., 1957. P. 53–71.

340

Пекарский П. История Императорской Академии наук в Петербурге. СПб., 1870–1873. Т. 1, 2; Медынский Е. Н. Внешкольное образование. М., 1918. С. 162; см. также: Дерунов К. Н. Типичные черты в эволюции русской «общественной» библиотеки // Дерунов К. Н. Избранное. М., 1972. С. 62–141.

341

Семантику этого слова следует понимать исключительно в советском духе – организованной извне или сверху «общественности», что, конечно, не имеет ничего общего с европейской «публикой», «публичностью» или «общественностью» в духе die Öffentlichkeit Ю. Хабермаса (Habermas J. Strukturwandel der Öffentlichkeit. Untersuchungen zu einer Kategorie der bürgerlichen Gesellschaft. Neuwied; Berlin; Luchterhand, 1962).

342

«Систематическое разделение есть первейшая необходимость большой библиотеки. Без этого она, в строгом смысле, не может даже называться библиотекою: она ничем не отличается от простой лавки книгопродавца» (Собольщиков В. В. Об устройстве общественных библиотек и составлении их каталогов. СПб., 1859. С. 9). Характерны здесь как противопоставление библиотеки и книжного магазина, так и сконцентрированность библиотечной работы прежде всего на каталоге.

343

Лишь для библиотекаря значима и понятна маркировка библиотеки как «массовой». В отечественных условиях она начала применяться, видимо, с середины 1920‐х гг.

344

Отметим, что открытый доступ появился сравнительно недавно, когда произошло слияние специфического контингента массовой библиотеки, т. е. по крайней мере через поколение читателей. Его можно рассматривать как продукт и определенный этап социализирующей деятельности библиотек.

345

См.: Левинсон А. Г. Макулатура и книги: анализ спроса и предложения в одной из сфер современной книготорговли // Чтение: Проблемы и разработки. М., 1985. С. 63–88.

346

Для осознания особенностей современной ситуации полезно вспомнить критику К. Н. Деруновым соображений Н. А. Рубакина о необходимости для привлечения массового читателя держать «в особом шкафу» библиотеки «заведомую литературную дрянь» (романы А. Дюма и проч.) (Дерунов К. Н. Указ. соч. С. 152).

347

Наиболее явно прямая социализирующая роль библиотеки и жесткие ограничения на комплектование фонда видны в деятельности так называемых «народных» библиотек в России. Блокировка универсалистских принципов взаимодействия вела к перманентным напряжениям в сфере определения правового статуса библиотек этого типа. См.: Пругавин А. С. Запросы народа и обязанности интеллигенции в области просвещения и воспитания. СПб., 1895. С. 221–270; Звягинцев Е. А. Правовое положение народных библиотек за 50 лет. М., 1916.

348

Работа написана в середине 1980‐х гг.; опубликована (в доработанном виде) только в 1993 г.

349

Имеется в виду государственный эксперимент по организации альтернативной системы массового книгораспространения – получения дефицитных книг в обмен на сданную макулатуру. Эксперимент образцово описан и проанализирован А. Г. Левинсоном: Левинсон А. Г. Макулатура и книги: анализ спроса и предложения в одной из сфер современной книготорговли // Чтение: проблемы и разработки. М., 1985. С. 63–83.

350

На оси частного – общего (скажем, индивидуального – социетального) можно группировать собрания, допустим, так: общее хранение общего достояния (типовые домашние библиотеки «макулатурных» и т. п. книг, аналог телевизора); общее хранение частного достояния (личные коллекции и архивы в государственном хранении); частное хранение частного достояния (личные архивы и библиотеки «архивного» типа).

351

Об аксиоматике письменной культуры из работ последнего времени см.: Goody J. The logic of writing and the organization of society. L., 1986; Pattison R. On literacy. Oxford, 1984.

352

О типах жилья, формирующихся и воссоздаваемых в отечественной истории, см.: Социологические исследования в дизайне. М., 1988. С. 96; о социальном зонировании домашнего пространства см.: Гражданкин А. И. Групповое и межгрупповое взаимодействие в сфере быта // Социологические исследования в дизайне. М., 1988. С. 50–66; см. также: Бодрияр Ж. Система вещей. М., 1999.

353

Стекло (в частности, одностороннее, зеркальное) – идеальный материал для обозначения границы своего и чужого, внутреннего и внешнего. Она подчеркивается и снимается им одновременно, что соединяет значения прозрачности (доступности взгляду) и отделенности (дистанции для обозрения). В промышленную эпоху стекло становится универсальным эквивалентом всякого рода покрывал, занавесей и других способов выделения зон повышенной значимости, незаменимым в этом смысле музейным и выставочным оформительским материалом.

Для более специализированного анализа стоило бы разделить как различные коммуникативные посредники (и, соответственно, индикаторы различных социальных, в том числе семейных, структур и отношений) – вещи, книги и приборы, выделив среди последних, как это делает А. И. Гражданкин, масскоммуникативные механизмы общего действия приемно-передаточного типа, без подсистем памяти (телевизор, радиоприемник), и избирательные запоминающе-воспроизводящие устройства индивидуальной адресации (магнитофон, видео). Далее можно связывать их с различными фазами и формами урбанизации и социализации.

354

Стекло (зеркало) и здесь выступает идеальным материалом: не вбирая пыль – «время», – оно выявляет ее наличие, позволяя своевременно устранять; если в отношении прозрачности оно символизировало культуру как социальность, то в данном значении приравнивается к белизне, отсылающей, по крайней мере в европейской культуре, к вне– или надчеловеческой чистоте «природного» либо «запредельного».

355

См. об этом: Левинсон А. Г. Старые книги,