– Хм, ну да, что-то такое смутно припоминаю.

– А вот я не забыл. Самым удивительным было то, что задействованные нейронные окончания вообще не должны были существовать!

– Да-да, теперь вспомнил, ты мне показал эти данные, и я еще обратил внимание, что все аномалии датировались временем после прохождения туннеля Рёмера.

– Вот именно! Я тогда умудрился уболтать этого кретина Харберта, чтобы он пустил меня проверить соответствующие аксоны.

Разглядывая скан моей грудной клетки на голограммной проекции, в разговор вмешался Теодор:

– Аксоны? Вы ведь сейчас говорите о Нод-два «Святого Михаила», верно? А с моей точки зрения, аксоны – это нейронные окончания в мозгу. Как у обыкновенного компьютера могут быть аксоны?

Паскаль возвел глаза к небу:

– Обыкновенный компьютер – отнюдь не первое определение, которое приходит мне в голову, если речь идет о Нод-два. Он биоСтрукт, то есть хренова туча клонированных на кремнии клеток! Все датчики подобного устройства имеют биологическую природу. «Святой Михаил» просто нашпигован аксонами, сигналы которых сходятся к Нод-два. Все данные передаются по этой сети так же неизбежно, как любое ощущение в твоем теле посылается в твои размягченные мозги через нервную систему.

– Мне никогда не понять всей этой компьютерной абракадабры.

Времени у нас было мало, так что я прервал их обмен любезностями.

– Короче, мне тогда удалось самому проверить соответствующие аксоны, и, проползав битый час по провонявшему тухлыми яйцами узкому туннелю, я в конце концов обнаружил то, что искал: новые волоконца.

– Новые волоконца непосредственно на узле аксонов, – дополнил Паскаль. – Кажется, ты тогда предположил, что переход Рёмера спровоцировал нечто вроде мутации, да?

– Именно, в этом и заключалась моя гипотеза. Нам почти ничего не известно о возможном воздействии двигателя с туннельным эффектом на живые организмы. А Нод-два очень специфический организм.

Теодор решительно убрал сканер.

– Никаких серьезных травм, Альберик. Я приготовлю тебе коктейль из обезболивающих, и можешь отправляться спасать мир или чего тебе там заблагорассудится.

– Понял, док, спасибо.

– Ладно, – вернул меня к теме Паскаль, – спонтанные ответвления, которые официально не зарегистрированы в Алмазе, разрослись на аксонах Нод-два. Дальше что?

– Ты так и не понял? – удивился я, разгорячившись и готовясь высказать свою идею. – Если, как я полагаю, эти волоконца нового типа действительно развились как синапсы в настоящем мозгу, то нам предоставляется неожиданный шанс.

– Я… что-то не въезжаю…

– Да ведь все просто! Вполне возможно, что благодаря этим ответвлениям мы получим новый вход в Нод-два, ведущий прямиком в его чисто органическую часть, в его мозг! А среди нас есть некто, наделенный уникальной способностью общаться непосредственно с мозгами!

– Юс’сур… – протянул Паскаль, понемногу начиная понимать, к чему я веду.

– Юс’сур! – в восторге подтвердил я. – Юс’сур может попытаться связаться с Нод-два, как он это уже проделывал с отдельными индивидуумами. Напрямую с его синапсами!

– А расстояние?

– Расстояние не проблема. В конце концов, он же месяцами связывался с Танкредом посредством снов, а «Святой Михаил» был тогда намного дальше, чем сейчас.

– Секундочку, господа, – снова вмешался Тео. – Вы что, хотите сказать, будто Юс’сур может разговаривать с компьютером?

– Не с компьютером, – отмахнулся я. – С биоСтруктом! Прекрати представлять себе Нод-два как какую-то машину. Он гораздо больше похож на организм. Даже если некоторые элементы у него электронные, мозг-то на девяносто процентов биологический.

– Не понимаю. Когда вы пытались хакнуть Нод-два, вы же действовали через пульт, верно? То есть через компьютер, в классическом значении этого слова.

– Совершенно верно, но мы всего лишь использовали интерфейс. До сего дня существует единственный способ получить доступ в Нод-два: пройти через фильтр аккредитованного в Алмазе пульта или заставить поверить, что ты уже там. Тем не менее, пусть даже мы умеем взламывать вход в интерфейс, на нашем пути встают внутренние защитные системы, и обмануть их крайне трудно. Но они всего лишь подпрограммы, элементы Алмаза. Они не являются составной частью Нод-два.

– То есть они не часть мозга Нод-два… – медленно произнес Теодор, начиная понимать.

– Не больше, чем солнцезащитные очки часть твоего зрительного нерва! Очки просто фильтр между тобой и светом.

– И ты думаешь, что Юс’сур сможет преодолеть все фильтры и войти в непосредственный контакт с этим… мозгом?

Взгляд Паскаля устремился куда-то в пустоту.

– Непосредственно с разумом Нод-два… – задумчиво произнес он. – Нет интерфейса, значит нет и опасности…

– Вот именно! – радостно воскликнул я, захлопав в ладоши. – Если я прав, тогда Юс’сур сможет свободно перемещаться в Инфокосме!

Паскаль постепенно заразился моим возбуждением.

– Охренеть, а ведь может сработать… Да, вполне может сработать! В любом случае чертовски стоит попробовать!

То, что Паскаль поверил в потенциал моей идеи, было добрым знаком. Он, ни за что на свете не упускавший случая разнести в пух и прах любое рассуждение, если видел в нем слабое место, он, чей критический дух бывал иногда невыносим даже для друзей, вдруг загорелся моим предложением. Означало ли это, что я интуитивно попал в точку? Напрасно я пытался унять свой пыл, новая сила словно наэлектризовала меня, подстегивала и гнала вперед. Угрюмая безнадежность, давившая на нас последние недели, испарилась так же быстро, как снега Акии после восхода солнца.

* * *

12:31

– Когда ты понял, что Роберт де Монтгомери прячется позади, в строю солдат спецвойск? – спросил Льето, пристраивая на место одну из пластин брони экзоскелета Танкреда.

Они сидели под пологом оперативного центра, который наконец был развернут за время отсутствия Танкреда. Здесь собрались все, кто в атамидской армии заменял штаб. Двое дезертиров воспользовались возможностью разместить там свое оборудование, в основном то, которое требовалось для ухода за боевыми экзоскелетами, а также устроить склад боеприпасов. Позади них суетился рабочий улей, состоящий из двадцати биномов, то есть пар человек/атамид, и еще как минимум такого же количества ассистентов и техников. Без «оперцентра» огромная армия не могла начать сражение.

Биномы человек/атамид составляли сердцевину механизма управления. Им было поручено, насколько возможно, координировать действия бесчисленных атамидских подразделений. В каждом биноме человеческой составляющей был опытный пультовик. Устроившись за терминалами, подключенными непосредственно к оставленному для безопасности в пещерах центральному пульту, они собирали всю полезную информацию извне, в частности съемки со взломанных спутников, перехваты военных переговоров, данные с бесчисленных вражеских «Вейнеров» и так далее, затем подвергали их перекрестной проверке, после чего вносили полученные сведения в стратегический план, много дней назад разработанный Танкредом.