Впрочем, от осознания этого факта легче Шехару не становилось.

— У нас слишком большие потери и очень много раненых, — продолжил адмирал. — Я могу предоставить вам оружие и технику. Возможно, небольшое количество добровольцев, которые могли бы согласиться помочь вам, но это максимум из того, что сейчас в моих силах. Сожалею, но у меня просто связаны руки текущими обстоятельствами.

Они оба понимали, что смысла в этих действиях не было никакого. Когда, а не если, Протекторат вернётся в Валетрию, ничто и никто не сможет помешать им в том, чтобы вернуть контроль над планетой. И действия рейнского генерала хорошо показали, что мягкости от них ждать не стоит.

— Я понял вас, адмирал. Вы и так сделали для нас больше, чем мы могли бы попросить.

— Мне жаль, ваше высочество, — ещё раз повторил Райн. — В других обстоятельствах всё, возможно, сложилось бы по-другому, но сейчас у меня просто не остаётся другого выхода. Ваше высочество, если вы не против, то я бы хотел поговорить со своим сыном.

— Да, конечно.

Молчавший до этого момента, Том проводил взглядом поднявшегося с кресла Шехара. Тот выглядел так, словно кто-то выпустил из него весь воздух. Он будто уменьшился в размерах после услышанного.

Дождавшись, когда бывший принц вышел из комнаты, Том протянул руку и повернул планшет так, чтобы было удобнее разговаривать и посмотрел на своего отца через экран.

— И? Что теперь будет?

— Как я и сказал, мы покинем Валетрию, — ответил Виктор. — Операция «Катапульта» завершена. Если всё пойдёт по плану, то и другая её часть возможно сработает, но об этом пока ещё рано говорить...

— Я не об этом, пап. Вы улетаете. Мы просто бросим их?

— А что ты хочешь от меня услышать, Том? — сурово спросил отец. — Что я оставлю флот здесь, рискуя подставить всех под возможный удар Штудгарда? Не неси ерунды и выбрось эту идеалистическую чушь из головы. Как бы жестоко это не звучало, но сохранение нашего флота куда важнее для государства чем Сульфар и всё, что здесь происходит. Это жестоко, я знаю, но такова уж реальность и с ней ничего поделать нельзя. Просто прими это, как факт. А если не можешь, то сними погоны.

Последние, сказанные на эмоциях слова прозвучали резче, чем хотелось бы Виктору, но он не стал себя поправлять. Да и сам Том почти не обратил на сказанное внимания. Хотел было что-то сказать, но так и не сказал ни слова, всё ещё обдумывая услышанное.

Как бы ему не хотелось сейчас возразить отцу, он прекрасно понимал, что любые его слова разобьются о беспощадную и безжалостную логику ситуации. А она такова, что поступить по другому его отец просто не мог. Как он уже сказал — сохранение кораблей флота и их экипажей для Вердена было куда более важно, чем освобождение Сульфара и Валетрии от рейнской оккупации.

— Когда вы уходите? — наконец спросил он.

— Через двое суток. Я знаю, что по идее у нас ещё есть время в запасе, но я не хочу рисковать. Сейчас наши люди осматривают рейнские корабли и снимают с них всё, что только способны. Плюс всё ещё идёт работа с пленными. Такое количество людей мы забрать в любом случае не сможем. Сейчас отделяем старших и младших офицеров от остальных. Их заберём с собой, а остальных оставим и спустим на поверхность Сульфара в их же собственных спасательных средствах. Прежде чем уйти мы так же заминируем орбитальные платформы Протектората и подготовим их к уничтожению. В этой системе Рейну не останется ничего.

Кроме планеты, подумал Том, но вслух этого так и не сказал.

— Ясно. Я понял.

— Группа коммандера Пирса уже вернулась на орбиту, — продолжил его отец. — Тебе тоже пора возвращаться. Ваше задание на планете закончено, а учитывая потери твой эскадры, ей нужен её командир, Том.

Мысленно он был готов к чему-то такому. И, всё-таки, прозвучавшее предложение услышать оказалось тяжелее, чем он думал. Не столько из-за того, что оно в себе несло, сколько из-за того, какое решение он принял.

Он покачал головой.

— Я останусь на Сульфаре.

Виктор несколько секунд молчал, смотря на сына тяжелым взглядом с экрана.

— Том. Ты не хуже меня понимаешь, как обстоит ситуация...

— И именно поэтому я останусь здесь, отец.

— Если ты меня не расслышал, то я напомню. Коммандер Шарль погиб...

— Я тебя слышал. Мне искренне жаль Реми и всех, кто погиб вместе с ним. Но Ламберг справится не хуже меня с тем, что осталось от эскадры. Она хорошо подготовлена и у неё прекрасный старпом. Я сам подбирал её. Бельховская поможет ей с организацией...

— Твоей эскадре нужен её командир, а не молодая девчонка, едва получившая корабль! — резко перебил Виктор своего сына.

— Если ты не заметил, она прекрасно справилась со своей работой и смогла заставить оставшиеся корабли сдаться без боя, — в тон ему ответил Том, не скрывая гордости за свою бывшую подчинённую. — Ты сам сказал, что Седьмой флот более не собирается участвовать в сражениях, если не забыл. Карен прекрасно справится с тем, чтобы вернуть своих людей обратно домой.

— Дьявол, да какой вообще смысл тебе здесь оставаться?! Ты ведь не хуже меня понимаешь, что рейнцы не простят сульфарцев за попытку мятежа. Или того, что случилось с Русталом вам мало? Что им помешает смешать вас с грязью орбитальными ударами или натравить на вас же свои войска, когда их подкрепления прибудут в Валетрию?!

Вы, мысленно произнёс Том, но в cлух этого так и не сказал.

— Я остаюсь здесь. Я уже всё решил.

— Тогда я официально приказываю вам, коммандер, покинуть планету и прибыть на свой корабль, — холодно сказал Виктор, уже совсем другим тоном. Обычно его сын слышал подобный голос в те моменты, когда категорически не готов был спорить и выслушивать не частые капризные пререкания своего маленького сына.

Том очень хорошо знал этот тон, хотя и слышал его очень редко в своём детстве.

Сказанная фраза всё изменила. Разделила для него прошедшее время на «до» и «после», потому что теперь, когда он откроет свой рот для ответа, пути назад уже не будет. Он только что