которой парень его связал, и, быстро связав лежавшего в отключке парня, пинком перевернул его на спину. Взиравшие на эту битву гигантов воины побросали работу и подтянулись к дому.

Подхватив кусок доски, Рольф пальцами раскрыл парню рот и, сунув доску между зубов, свирепо зарычал, наваливаясь на парня всем весом:

– Я твой лживый язык голыми руками вырву, тварь!

Понимая, что эти слова не пустая угроза, Вадим оттолкнулся от вельбота и, быстро подойдя к побратиму, сказал:

– Оставь этого дурака, брат. Он всего лишь хотел вернуться к матери.

– К матери?! – взревел гигант. – Да я его сейчас не к матери, а в Хельхейм[25] отправлю.

– Ты сейчас просто закуёшь его в цепи и оставишь в покое, – страдальчески морщась, ответил Вадим.

Приложив руку к голове, он мрачно посмотрел на свои окровавленные пальцы и, вздохнув, добавил:

– Вот ведь болван. Теперь башка месяц болеть будет.

– Болеть?! Да он тебя убить собирался! – заревел в ответ Рольф.

В этот момент он больше всего напоминал весеннего медведя. Огромного, разъярённого и ужасно голодного. Удручённо покачав головой, Вадим едва сдержал стон и, вздохнув, сказал:

– Во-первых, перестань орать, и так голова болит. А во-вторых, убивать меня он не собирался. Я ему живой нужен был.

– А мне плевать, чего он хотел. Он дал слово ни словом, ни делом, ни помыслами не вредить нашему клану. Его предупреждали, что вырвут ему лживый язык. И я сделаю это голыми руками, – ответил Рольф, заметно понижая голос.

– А я сказал – посади на цепь и больше не трогай, – рыкнул в ответ Вадим.

Молча взяв побратима за локоть, он отвёл его в сторону и в двух словах посвятил в свои планы относительно засады на Рыжего. Внимательно выслушав его, Рольф мрачно насупился и, упрямо замотав головой, ответил:

– Такое нельзя оставлять безнаказанным. Он должен знать, что шевельнув против тебя хотя бы пальцем, он становится врагом всего клана.

– Я же сказал, посади на цепь. Для такого бугая это будет самым тяжёлым наказанием. Пойми, он очень силён, энергия через край бьёт, а вместо того, чтобы приложить всё это к делу, он на цепи, как пёс, сидит. Себя вспомни в его возрасте. Силы как у коня, а приложить некуда.

– Этого мало, – угрюмо повторил Рольф.

Их спор прервал Свейн. Подойдя к побратимам, он мрачно покосился на окровавленный затылок Вадима и, вздохнув, спросил:

– Как это случилось?

– Парень решил, что сможет заставить меня отдать ему вельбот. Подкрался ко мне в пещере и чем-то ударил сзади по голове. Мне удалось вырубить его и выйти на пляж. Тут нас Рольф и увидел, – коротко пояснил Вадим.

– Жаль. Придётся клеймить его и вырезать язык, – вздохнул Свейн.

– Нет. Этого нельзя делать. Посадить на цепь, держать впроголодь, но не калечить. Он нужен нам, – решительно возразил Вадим и, не удержавшись, тихо застонал от боли.

– Что ты предлагаешь? – спросил Свейн.

– Я же сказал… – почти простонал Вадим.

– Нет. Мы будем судить его, – решительно ответил ярл. – Он нарушил клятву и должен ответить за это.

– Но ведь он всего лишь слуга, – растерялся Вадим.

– Вот именно, слуга. Будь он треллом, всё было бы проще. Трелл это просто животное, которое никогда не станет воином. А слуга может получить меч от своего ярла, а значит, должен делать всё, чтобы заслужить такое право. Я не могу допустить, чтобы такое преступление прошло безнаказанно, – пояснил Свейн.

– Хорошо. Но учти, что защищать его буду я, – решительно ответил Вадим.

– Нет. Ты будешь сидеть в стороне и молчать. Он напал на одного из самых нужных клану людей, а значит, его будет судить весь клан. Его будет защищать Юрген.

– Тогда отложи это действо до тех пор, пока у меня голова не заживёт, – попросил его Вадим заплетающимся языком.

Сознание его вдруг помутилось, и он провалился в беспамятство. Очнулся Вадим уже на своём топчане, раздетый и накрытый одеялом из шкур. Рядом с его постелью сидела Налунга, старательно смачивая ему лоб мокрой тряпкой. Открыв глаза, Вадим несколько минут соображал, куда его занесло на этот раз, но, увидев рядом знакомую симпатичную мордашку, облегчённо перевёл дух. Он был всё там же. В неизвестном времени и далеко на севере.

Грустно улыбнувшись, он чуть кивнул рабыне и, облизав сухие губы, попросил у девушки воды. Сверкнув радостной улыбкой, девчонка стремительно метнулась куда-то в сторону и вскоре вернулась с серебряным кубком, полным отличного вина. Пригубив напиток, Вадим вернул ей кубок и, осторожно откашлявшись, сказал:

– Сейчас мне можно пить только воду, девочка.

– Хорошо, хозяин. Сейчас принесу, – кивнула рабыня и снова куда-то унеслась.

Аккуратно приподнявшись на локте, Вадим прислушался к своим ощущениям и, мрачно усмехнувшись, подумал: «Похоже, этот бешеный бычок чуть не пришиб меня. Сотрясение сильное, голова до сих пор кружится. Интересно, сколько я тут валяюсь?»

Ответить на этот вопрос ему смог всё тот же Рольф. Увидев несущуюся куда-то рабыню, он поспешил в дом. Найдя побратима в сознании и почти пришедшим в себя, гигант осторожно присел на край топчана и, медленно сжимая кулаки, глухо спросил:

– Как ты, брат?

– Жить буду, – усмехнулся Вадим. – Долго я тут валяюсь?

– Три дня. Я уж думал, что придётся тризну по тебе справлять, – нехотя признался гигант.

– Ничего себе?! – охнул Вадим. – Чем же это он меня так приложил? Не кулаком, точно. От кулака крови бы не было.

– Всё-то ты знаешь, – усмехнулся Рольф. – Брусок, заготовку под весло взял, ею и огрел.

– Похоже, это заразно, – проворчал Вадим.

– Что? – не понял Рольф.

– Иметь такой же дубовый череп, как у тебя, – усмехнулся в ответ Вадим, радуясь, что снова сумел подколоть побратима.

Сообразив, что это шутка, гигант разразился громовым хохотом и, размахнувшись, собрался по привычке хлопнуть Вадима по плечу, когда чья-то сильная рука остановила его огромную ладонь в воздухе. Удивлённо оглянувшись, Рольф увидел стоящих рядом побратимов, Свейна и Юргена.

– Добить его, что ли, решил, бычок стоялый? – ворчливо спросил кормчий, отпуская руку гиганта. – Его сейчас лишний раз трогать нельзя. Пусть лежит, поправляется.

– Извини, привычка, – смущённо проворчал Рольф, пряча ладони между колен.

– Похоже, все не так плохо, как казалось, – вздохнул Юрген, повернувшись к Свейну. – Раз уже над бычком подшучивать начал, значит, жить будет.

– Главное, чтобы думать не разучился, – проворчал в ответ Свейн.

К собственному удивлению, Вадим расслышал в голосе ярла заметное облегчение. Все трое смотрели на него как-то странно. Не понимая, что происходит, Вадим обвёл их недоуменным взглядом и, подумав, осторожно спросил:

– Вы чего на меня уставились, как сова на зайца?

– Радуемся,