тихо спросила я, указывая на его шею. — Почему на этот раз татуировки появились у тебя? — Между третьим и четвертым раундами мы провели много времени, тщательно исследуя мое тело, и убедились, что у меня не появилось никаких новых знаков.

Фишер уклончиво пожал плечами и опустился на ковер. Он протянул ко мне руку, жестом приглашая лечь рядом. Я отставила тарелки и сделала, как он просил, прижавшись к нему и положив голову ему на грудь. Но я не дала ему так легко сорваться с крючка.

— Ты не можешь просто отмахнуться от вопроса, на который не хочешь отвечать, — сказала я, легонько ткнув его в ребра. — Скажи мне, почему они появились сегодня, а не в другие ночи?

Я повернула голову и, прищурив один глаз, посмотрела на него. Перед глазами оказалась его шея, и я видела только половину его татуировки в форме крыла.

— Когда мы, феи, маленькие, — тихо сказал он, — наши родители учат нас искусству отвлекать внимание, чтобы мы могли скрывать то, в чем не хотим признаваться. Ты забудешь, что задала этот вопрос, если я найду в себе силы заставить тебя снова выкрикнуть мое имя?

— Ни за что! — Я прикусила его сосок зубами, и Фишер вскрикнул, ругаясь на древнем языке фей.

— Осторожнее, Оша, — укорил он. — Мои зубы намного острее твоих.

Сегодня он совсем меня не кусал. От меня не ускользнуло, что во время секса он держал клыки подальше от меня, не считая небольших проколов на губах и кончике языка, когда мы так грубо целовались. Но это не имело значения. Ночь была невероятной. Более чем невероятной. Я бы ничего не изменила.

— Я уже знаю, какие у тебя острые зубы. А вот чего я не знаю, так это почему у тебя новая татуировка, — продолжала настаивать я.

Притянув меня ближе, он положил подбородок мне на макушку и тяжело вздохнул.

— Ладно, хорошо. Я расскажу тебе. В прошлом один из партнеров всегда получал брачные знаки первым. Когда второй партнер принимал связь, знаки появлялись и на его теле. Это случалось не всегда. Но иногда… — его голос затих.

Я отстранилась от него, слишком быстро сев. Голова закружилась, но я проигнорировала качающуюся комнату и прищурила глаза.

— Ты сделал… что?

— Я принял узы. Раньше. Когда был внутри тебя. Когда моя душа слилась с твоей. — Он был так спокоен. Ни намека на сомнения или волнение.

Между тем я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание.

— Ты принял их, — сказала я.

— Принял.

— Как?

— Это просто. Ты принимаешь решение. Ты заявляешь права на узы. Узы заявляют права на тебя.

— Я не об этом! Как ты мог принять их? Я… — Я покачала головой, пытаясь привести мысли в порядок. — Я человек. Не считая того, что нам предстоит уладить, когда Эверлейн будет в безопасности, ты почти бессмертен, а моя продолжительность жизни это…

— Сложно, — продолжил Фишер. — Ты права. Это отстойная часть. Но… — Он нахмурился, обхватил меня за талию и притянул к себе, чтобы я снова легла ему на грудь. Как только я устроилась, он медленно провел пальцами по моим волосам и заговорил снова. — Я буду благодарен за каждую секунду, когда смогу сказать, что принадлежу тебе, Саэрис Фейн. Восемьдесят лет или восемнадцать часов. Для меня это не имеет значения. Это все равно будет величайшей честью в моей жизни. Но не… у тебя что, сердечный приступ? Твой пульс зашкаливает. — Этот ублюдок рассмеялся, а я чуть не разрыдалась. — Не сходи с ума. Вот. Смотри.

Он взял мою руку и поднял ее, показывая мне. Я наблюдала, как руны постепенно исчезают, пока мои руки и предплечья снова не стали чистыми.

— То, что я принял их, не означает, что ты должна сделать то же самое. У тебя еще есть несколько недель, чтобы принять решение. А если ты отвергнешь узы, то это не будет иметь значения. Мои новые крылья исчезнут, и на этом все закончится.

Он принял меня как свою пару.

Несмотря на все преграды, которые стояли на нашем пути, и все веские причины, по которым мы не должны были быть вместе… он сделал это.

— Я люблю тебя, Саэрис Фейн, — тихо прошептал он мне в волосы. — И вообще, я уже наполовину спятил. Подумаешь, добавим еще немного сложностей.

— Я…

— Пожалуйста, ради богов, не говори ничего. Просто позволь мне помечтать. Хотя бы эту ночь.

У меня будет сердечный приступ. Или мое сердце разорвется надвое. В любом случае, мое сердце было в беде, и теперь его было не защитить. Рука Фишера скользила вверх и вниз по моему боку, и постепенно в комнате становилось все темнее, пока снова не возникло ощущение, что мы плывем в море звезд.

Он не хотел, чтобы я отвечала ему. Я понимала почему и могла обеспечить ему покой на эту ночь. Однако скоро снова взойдет солнце, и нам не удастся избежать разговора. А пока сон овладевал мной. Завтра мы должны спасти Эверлейн.

Когда изнеможение грозило унести мое сознание, мне в голову неожиданно пришла одна мысль.

— Когда мы были здесь в прошлый раз, ты сказал, что у жителей Балларда есть кое-что, в чем ты нуждаешься. Но ты так и не получил этого, — прошептала я.

Фишер нежно поцеловал меня в лоб, и свечи, мерцающие вокруг, начали гаснуть.

— Да, это так, — сказал он. Я едва расслышала его следующие слова, потому что погрузилась в сон. — Я приходил за надеждой.

ГЛАВА 38.

МУЧЕНИКИ СРЕДИ ДРУЗЕЙ

Когда я проснулась, меня встретил мягкий матрас, запах сахара и теплый, как мед, солнечный свет, льющийся в окно спальни. Снаружи на дереве крошечные птички порхали с ветки на ветку. Я улыбнулась, вытянув руки над головой, наслаждаясь тем, как ноет мое тело после прошлой ночи. А потом моя улыбка медленно угасла…

В какой-то момент Фишер отнес меня в постель. Но не в ту маленькую комнату, где он спал в детстве. Он