Шрифт:
Закладка:
Вместо борьбы с организованной преступностью и коррупцией в высших эшелонах власти Коржаков, наоборот, подбирал морально нечистоплотных, нечистых на руку людей, расставляя их на ответственные посты. Главное для него было, чтобы человек делал то, что ему скажет Коржаков. Он усвоил из всего опыта охранника только то, что с людьми можно и нужно разговаривать с позиции силы, а еще лучше, если человека можно поставить в рамки зависимости и управлять им как марионеткой, используя имеющийся на него компрометирующий материал.
Становилось очевидным, что частная коммерческую структура Бобкова-Гусинского собирает «компромат» на людей президента. Пресса запестрела распечатками телефонных разговоров известных в стране людей. Тем злободневнее встал на повестку дня вопрос об активизации Коржакова на Первом канале российского телевидения и о контроле над «Останкино». Для этого нужно было поставить во главе телебашни «своего человека». Выбор пал на Владислава Листьева. Это оказался очень неправильный выбор.
Листьев пришел на телевидение в конце 1987 года. Через несколько лет он стал одним из ведущих телевизионных журналистов. История нелегкой и запутанной жизни Листьева, закончившейся трагически, стала печальной иллюстрацией отношений, отстраиваемых госбезопасностью со своими агентами.
Выросший в простой семье, рано потерявший отца, Листьев сумел поступить в МГУ на факультет журналистики, а спустя несколько лет перевелся на факультет международной журналистики. В МГУ училось много иностранных студентов, приезжавших на учебу в СССР из стран третьего мира и даже капиталистических государств. Все они были объектами пристального внимания со стороны советских спецслужб. МГУ и Университет Дружбы народов им. Патриса Лумумбы (УДН) находились под оперативным контролем 3-го отдела 5-го Управления.
В целях осуществления наиболее полного контроля за иностранными студентами, глубокого изучения их политических взглядов и ориентации, их характеров и психологических особенностей, производилась массовая вербовка профессорско-преподавательского состава и студентов этих университетов. Особое внимание уделялось агентуре, завербованной из числа иностранных студентов, так как из них готовились, по терминологии КГБ, «агенты оседания». На Западе такую категорию агентов называли «спящими агентами». Первоочередной их задачей была легализация в той или иной стране и занятие положения в обществе, дающего возможность получения информации, представляющей интерес для советской разведки.
Многие иностранцы — выпускники указанных университетов — по возвращении в свои страны достигали определенных высот в карьере и добивались высокого положения в обществе. Были среди них члены кабинетов министров, видные политические и общественные деятели, дипломаты и известные журналисты. Помимо высокого уровня образования, их успеху в жизни часто способствовало наличие у большинства из них влиятельных родственников на родине. Из числа отдельных студентов-иностранцев, не имевших влиятельных родственников и приехавших в СССР на учебу по рекомендации зарубежных коммунистических партий, готовились агенты-нелегалы, которые впоследствии работали в различных странах мира под вымышленными именами и соответствующими легендами.
Работа по вовлечению иностранных студентов и аспирантов в агентурную сеть КГБ требовала наличия в ней советских граждан, пользующихся среди иностранного контингента студентов определенным авторитетом. Общительный и спортивный студент факультета журналистики МГУ Листьев не мог не привлечь внимания офицеров 3-го отдела 5-го Управления. Так началось длительное сотрудничество Листьева с этим подразделением.
С помощью куратора факультета он смог попасть в группу для углубленного изучения иностранных языков, а через пару лет перевестись на только что созданный факультет международной журналистики, куда стремились попасть очень многие, в том числе и имевшие весьма влиятельных покровителей. Вопрос решался исключительно на уровне ректора университета и декана факультета. Новый факультет открывал прекрасные перспективы для его будущих выпускников в плане работы за границей (предел мечтаний многих советских людей). Но при отборе на этот факультет решающее слово оставалось за КГБ.
В составе 3-го отдела 5-го Управления служила в качестве старшего оперуполномоченного ветеран советской госбезопасности и 5-го Управления майор Елена Борисовна Козельцева. Начинала она свою службу еще под руководством Питовранова; завершала свою карьеру под командованием его ученика Бобкова. Маленького роста и неприметной внешности, куратор МГУ Козельцева наводила панический ужас на профессорско-преподавательский состав и руководство МГУ. Известнейший в стране ученый, ректор МГУ И. Г. Петровский никогда не рисковал ей перечить. Благодаря ее особому положению, в нарушение существовавших в КГБ правил, она получила в МГУ прекрасную квартиру на Ленинских (Воробьевых) горах в доме для профессорско-преподавательского состава университета. Одного слова Козельцевой было достаточно, чтобы нужный человек был зачислен на соответствующий факультет или переведен на другую кафедру.
Сослуживцы в 5-м Управлении тоже ее побаивались, хотя она была всего лишь майором. Во всем 5-м Управлении только она говорила «ты» могущественному Бобкову (их связывала многолетняя совместная служба). Козельцевой позволялось говорить Бобкову «ты» даже в присутствии ее непосредственных начальников. В свою очередь Козельцеву в 5-м Управлении называли «ЕБ». Так повелось с генерала Питовранова, которого подчиненные «за глаза» называли «ЕП» — по начальным буквам его имени-отчества — Евгений Петрович, а Филиппа Денисовича Бобкова — «ФД».
Козельцева значилась в списке ветеранов МГУ и считалась многолетним преподавателем факультета журналистики, где ее должность, в отличие от других сотрудников, была указана как инженер, что ассоциировалось у всех с выражением «инженеры человеческих душ»[387].
Очень весомым было и еще одно обстоятельство. Во времена Советского Союза существовала организация, которая называлась Высшая аттестационная комиссия (ВАК). Этот орган утверждал все научные диссертации, поступавшие из всех учебных и научных заведений СССР. Так как отдельные работы имели отношение к военно-оборонной и иной закрытой тематике, в системе ВАКа существовал 1-й отдел, через который проходили абсолютно все научные работы, направляемые на рассмотрение в эту организацию. Начальником 1-го отдела ВАКа всегда был офицер 5-го Управления. Те, кто был в немилости у КГБ, могли ждать утверждения своей диссертации годами и десятилетиями, а то и получить быстрый отрицательный ответ. Слово Козельцевой и тут было решающим.
По рекомендации «ЕБ» Листьев оказался в числе счастливчиков, зачисленных на факультет международной журналистики. Вскоре его включили в состав группы студентов, формируемой для прохождения преддипломной практики в одной из зарубежных стран — на Кубе или в Никарагуа. Оформление документов на выезд в эти страны было таким же, как и в капиталистические (кандидаты на поездки подвергались более тщательной проверке со стороны КГБ).
В отношении выезжавших за границу впервые, как правило, проводилась так называемая «установка по дому», в ходе которой собирались данные об образе жизни и родственниках кандидата на выезд за границу. В Москве подобные «установочные» мероприятия осуществлялись 7-м отделом
