Вдвоём они быстро сняли с меня остатки верёвок, и я смог осмотреться. Камера, куда меня поместили, напоминала грубый гранитный гроб квадратной формы. От стены до стены – пять шагов, рукой могу коснуться потолка, в углу маленькое оконце – мне туда и голову не просунуть. Дверь цельнокаменная, чтоб её сдвинуть, надо человек десять, не меньше. Пока я осматривал помещение, Анцифер так же придирчиво изучал алую розу, оставленную моим непредставившимся посетителем. Как вы могли догадаться, длинный стебель плавно переходил в стальной заточенный прут.

– Такседо Маск? – прозорливо предположил ангел. Мы с Фармазоном кивнули. – Думаю, таким неоригинальным способом он хочет лишний раз подтвердить своё незримое участие в ваших злоключениях. Вроде как вам отсюда уже не выбраться, а он первым бросает цветок на вашу могилу! Дешёвая театральщина, должен признать…

– Это понимаем лишь мы с вами, а ведь Банни наверняка бы сочла такой жест очень благородным.

– Да, Серёженька, у современной молодёжи слишком поздно формируются правильные понятия об истинном и ложном.

– Между прочим, критика подрастающего поколения есть первый признак приближающейся старости.

– Браво, господин поэт! Сергунь, сегодня ты просто сыплешь афоризмами… – бодро раздалось за нашими спинами. – А теперь попрошу всех к столу! Чем богаты, как говорится… Но главное, что есть повод.

Мы с ангелом обернулись и ахнули… На аккуратно расстеленной газеточке стояла запотевшая бутылка «Гжелки», открытая баночка кильки в томате, порезанный толстыми кружочками сервелат, длинный турецкий батон и три пластмассовых стаканчика. Не могу даже сказать, чему я в большей степени удивился или обрадовался – еде или самому факту её появления. Мои духи частенько откушивали вместе со мной, но чтобы еще и угощали?! Нет, должно случиться нечто из ряда вон выходящее…

– Прошу садиться! – несколько смущённо суетился Фармазон. – Чувствуйте себя как дома, извините, если что не так. Как мог, как успел, как уж получилось…

– Да что, собственно, произошло? – искренне поинтересовались мы с Анцифером, садясь прямо на холодный пол.

– Сначала нальём по маленькой. – Чёрт быстро свернул горлышко бутылке и набулькал всем по полстакана. – Так, взяли? Теперь позвольте небольшой тост. Дорогие мои…

Мы с ангелом переглянулись. Наш нечистый торжественно поднял руку, его голос надломленно вздрагивал, а глаза предательски блестели.

– Серёжа… и ты, Циля, вы… вы оба сделали для меня очень большое дело. Если помните, я как-то говорил, что у меня серьёзные неприятности на работе. Ну, другие бы плюнули и были рады, раз у чёрта неприятности, им-то от этого только лучше… Да, так рассуждает большинство. Но не вы! Вы… оказались, то есть показали себя настоящими друзьями. Вы не сказали: «Да пошёл ты, Фармазон!» Все так говорят, всегда… Так вот… о чём это я? А, вы оба пообещали мне помочь, прикрыть от начальства, давая мне возможность время от времени чинить положенные чёрту пакости. Ну, чтобы всё чин чинарём, согласно штатного расписания. Вы дали мне возможность показать себя и… Короче… вот! – Фармазон продемонстрировал отворот балахона: на чёрном шёлке алела красная шестиугольная звезда с золотеньким черепом в середине.

– Мой… первый… орден.

– О-о-о, ну, за такое событие грех не выпить! – поддержал я, подпихивая локтем светлого духа.

Анцифер поморщился, поджал губки, но, встретив умоляющий взгляд братца, тоже поднял стаканчик:

– Это, конечно, против моих принципов… Ведь ты, изменник, получил высокую награду, толкая нашего хозяина в пасть Геенны огненной, но… Не будем портить праздник. В конце концов, такое действительно бывает не каждый день…

– За вас, друганы!

– Ваше здоровье, Фармазон!

* * *

Пожалуй, что пьяными мы не были. Просто в ближайшие два часа я наконец-то познал чувство полнейшей гармонии. Светлая и тёмная половинки моей личности не перегавкивались, как обычно, и не лезли друг с другом в драку, а слаженно исполняли старинный русский романс «Гори, гори, моя звезда…». Фармазон из ниоткуда выудил цыгановатого вида гитару, а у Анцифера оказался великолепный оперный тенор. При определённо спевшемся дуэте это было что-то! Раньше я искренне считал, что все лучшие певцы встречаются не на эстраде, а в КВН, но сегодня сменил точку зрения. Тот, кто хоть один раз слышал пение ангела без фонограммы, – может умереть спокойно: жизнь прожита не зря! Очень вежливо со стороны ацтеков было то, что нас не беспокоили… То ли вообще забыли, то ли оставили на торжественную часть, после ужина. За окошком начинало смеркаться – золотистый солнечный свет сменился оранжево-розовым сиянием. Нимб чуть поддатого ангела романтично озарял всю камеру, придавая нашему мужскому междусобойчику налёт некой питерской ностальгии. Я прикрыл глаза и вспомнил Наташу… На мгновение мне показалось, что мы безумно далеки и между нами целая вечность. Нет, умом-то я понимал отсутствие любой серьёзной опасности – случись что, Анцифер и Фармазон подцепят меня под белы рученьки и мигом доставят… куда-нибудь. В Город точно не попадём, у них это не получается. Ну и ладно, поблуждаем по Тёмным мирам, пока наконец моя дражайшая супруга не найдёт меня сама. Наташа – прирождённая ведьма, ей не составит никакого труда выяснить у крысюков, куда я направился и где меня поймать. Да, крысюки! Совсем забыл, я же пообещал добыть для них восемь золотых змей. Надо будет как-то решить этот вопрос с местными касиками. Может быть, они мне их просто подарят, в знак дружбы и добрососедских отношений? Ой, что-то много вопросов навалилось сразу, я бы предпочёл как-то более последовательно, по мере разрешения, так сказать…

– Слышь, Серёга! Серёга-а! Циля, он не реагирует.

– Не приставай, видишь – человек пребывает в состоянии лёгкого, возвышенного забытья…

– Дебилизма!

– Забытья! И не смей в моём присутствии дурно говорить о Наталье Владимировне!

– Да я и сказать-то ещё не успел… Ладно, не буду. – Чёрт отложил гитару в угол и вновь настойчиво потеребил меня за плечо.

– Вы что-то хотели? – очнулся я, стряхивая со лба золотые грёзы.

– Хотел, Сергуня, поговорить с тобой хотел. Мы тут посоветовались с братишкой и тихо порешили тебе помочь. Не спорь! – Фармазон протестующе поднял ладонь, и ангел согласно кивнул. – Не переживай за меня, я от начальства далеко, так что всего не проконтролируют. К тому же, помогая тебе, я не обязательно сотворю доброе дело. Ну, короче, ты меня понимаешь…

– Не совсем.

– Он имел в виду, Серёженька, что дело спасения вашей жизни, несомненно, благое и