Шрифт:
Закладка:
Телефонист. Пришлите нам ординарца для согласования. В Слободку. Так, так. Слухаю.
Фонарем освещают дезертира.
Галаньба (вынув маузер). И вот тебе условие: ноги здоровые, будешь ты у меня на том свете. Отойдите сзади, чтобы я в кого-нибудь не попал.
Дезертир садится на пол, разувается. Молчание.
Болботун. Це правильно. Шоб другим був пример!
Кирпатый (со вздохом). Поморожены. Правду казав.
Галаньба. Записку треба було узять. Записку, сволочь. А не бежать из полка.
Дезертир. Нема у кого. У нас лекаря в полку нема. Никого нема. (Плачет.)
Галаньба. Взять его под арест, и под арестом до лазарету. Як ему лекарь ногу перевяжет, вернуть его сюда в штаб и дать ему пятнадцать шомполов, щоб вин знав, як без документу бегать с своего полку.
Ураган (выводя). Иди, иди!
За сценой гармоника. Голос поет уныло:
«Ой, яблочко, куда котишься,
К гайдамакам попадешь — не воротишься».
Голос (тревожно за окном). Держи их. Держи их. Мимо мосту. Побигли по льду.
Галаньба (в окно). Хлопцы. Що там? Що?
Голос. Якись жиды, пан сотник, мимо мосту по льду дали ходу из Слободки.
Галаньба. Хлопцы. Разведка. По коням. По коням. Садись. Садись, Кирпатый. А ну, проскачить за ними. Тильки живыми визьмить. Живыми!
Топот за сценой. Появляется Ураган. Вводит Человека с корзиной.
Человек. Миленькие, я ж ничего, что вы! Я ремесленник.
Галаньба. С чем задержали?
Человек. Помилуйте, товарищ военный...
Галаньба. Що? Товарищ? Кто ж тут тебе товарищ?
Человек. Виноват, господин военный...
Галаньба. Я тебе не господин. Господа с гетманом в городе вси сейчас. И мы твоим господам кишки повыматываем. Хлопец, дай тебе близче. Урежь этому господину по шее. (Один гайдамак бьет его по шее.) Теперь бачишь, яки господа тут. Видишь? Ты знаешь, что. Кто ты? Ты шпион.
Болботун. Правильно!
Еврей. Клянусь — нет!
Галаньба. Сознавайся, что робыл у нас в тылу.
Еврей. Ничего, ничего, пане сотник, я портной здесь, в Слободке живу. В мене здесь старуха мать.
Болботун. Здесь у него мать, в городе дети — весь земной шар занял.
Галаньба. Ну, я вижу, с тобой не сговоришь. Хлопец, открой фонарь, поддержи его за руки. (Жжет лицо.)
Еврей. Пане... пане... бойтесь бога... Що вы робите? Я не могу больше. Я не могу больше. Пощадите.
Галаньба. Сознаешься, сволочь.
Еврей. Сознаюсь.
Галаньба. Шпион.
Еврей. Да, да. (Пауза.) Нет, нет. Не сознаюсь. Я ни в чем не сознаюсь. Це я от боли. Панове, у меня дети, жена... я портной. Пустите, пустите.
Галаньба. Ах, тебе мало. Хлопцы, руку, руку ему держите.
Еврей. Убейте меня лучше. Сознаюсь. Убейте.
Галаньба. Що робыл в тылу?
Еврей. Хлопчик, родненький, миленький, оставь фонарь. Я все скажу. Шпион я. Да, да. О, мой бог!
Галаньба. Коммунист?
Еврей. Коммунист.
Болботун. Жида не коммуниста не бывает на свете. Як жид — коммунист.
Еврей. Нет, нет. Что мне сказать, пане? Що мне сказать? Тильки не мучьте. Не мучьте. Злодеи, злодеи, злодеи! (В исступлении вырывается и бросается в окно.) Я не шпион.
Галаньба. Тримайте его хлопцы. Держи.
Ураган. В прорубь выскочит.
Галаньба стреляет еврею в спину.
Еврей (падая). Будьте вы про...
Болботун. Эх, жаль, эх, жаль.
Галаньба. Держать нужно было.
Кирпатый. Легкою смертью помер, собака. (Грабят тело.)
Телефонист. Слухаю, слухаю... Слава... Слава... Пан полковник.
Болботун (в телефон). Командир первой кинной полковник Болботун... Слухаю... Так... так... выезжаю зараз. (Галаньбе). Пан сотник, прикажить швитче, чтоб вси четыре полка садились на конь. Подступы к городу взяли. Слава! Слава!
Все. Слава! Наступление! (Суета.)
Галаньба (в окно). Садись! Садись! По коням!
За окном гул. «Ура!» Галаньба убегает.
Болботун. Снимай аппарат! Коня мне!
Телефонист снимает аппарат. Суета.
Ураган. Коня командиру!
За окном топот, гул, крики, свист. Все выбегают со сцены. Потом гремит гармоника.
Картина 3-я
Вспыхивает. Рабочий кабинет гетмана во дворце. Громадный письменный стол. За ним телефонные аппараты. Отдельно полевой телефон. На стене портрет Вильгельма второго. Ночь. Кабинет ярко освещен. Дверь открывается и камер-лакей впускает Шервинского.
Шервинский. Здравствуйте, Федор.
Лакей. Здравия желаем, господин поручик.
Шервинский. Как, никого нет? Федор, а кто из адъютантов дежурит у аппарата?
Лакей. Его сиятельство, князь Новожильцев.
Шервинский. А где же он?
Лакей. Не могу знать. С полчаса назад вышли.
Шервинский. Как это так? И аппараты полчаса стояли без дежурного? Ничего не понимаю.
Лакей. Да никто не звонил. Я все время был у дверей.
Шервинский. Мало ли что не звонил. А если бы позвонил? В такой момент, черт знает что такое.
Лакей. Я бы принял телефонограмму. Они так и распорядились, чтобы пока вы не придете, я бы записывал.
Шервинский. Вы? Записывать военные телефонограммы? Да у меня размягчение мозга. А, понял, понял. Он заболел.
Лакей. Никак нет. Они вовсе из дворца выбыли.
Шервинский. Вовсе из дворца? Вы шутите, дорогой Федор. Не сдав дежурство, отбыл из дворца! Значит — он в сумасшедший дом отбыл!
Лакей. Не могу знать. Только они забрали свою зубную щетку, полотенце и мыло из адъютантской уборной. Я же еще газету давал.
Шервинский. Что? Какую газету?
Лакей. Я же докладываю, г-н поручик. Во вчерашний номер они мыло завернули.
Шервинский. Позвольте, да вот его шашка.
Лакей. Да они в штатском уехали.
Шервинский. Или я с ума сошел или вы. Запись-то он мне оставил, по крайней мере? (Шарит по столу.) Ничего нет. Что-нибудь приказал передать?
Лакей. Приказали кланяться.
Шервинский. Вы свободны, Федор.
Лакей. Слушаю. Разрешите доложить, г-н адъютант.
Шервинский. Нуте-с?
Лакей. Они изволили неприятное известие получить.
Шервинский. Откуда? Из дому?
Лакей. Никак нет. По полевому телефону. И тотчас же заторопились. При этом в лице изменились.
Шервинский. Мне кажется, Федор, что вас не касается окраска лица адъютантов его светлости. Вы лишнее говорите.
Лакей. Прошу извинить, г-н поручик. (Уходит.)
Шервинский (протяжно свистит, потом говорит в телефон на гетманском столе). Будьте добры 15-12. Мерси. Это квартира князя Новожильцева? Попросите Сергея Николаевича. Что? Во дворце? Его нет во дворце. Я сам говорю из дворца. Постой, Сережа — да это твой голос. Сере... позвольте... (Телефон звонит отбой.) Что за нахальство... я же отлично слышал, что это он сам. (Пауза.) Шервинский... Шервинский... (Вызывает по полевому телефону. Телефон пищит.) Это штаб
