отношения, в которых другая сторона не могла обеспечить ей желаемое и, возможно, необходимое душевное тепло. Мои пациенты жаловались на многие мои недостатки межличностного плана, на которые обращали внимание и другие люди. Раскрытие того факта, что и другие люди тоже жалуются на недостатки терапевта, становится источником сильной валидации и стимуляции для таких пациентов. Сообщение о том, что я работаю над своими недостатками (если они действительно вредны и могут быть исправлены), сделанное без необоснованного стыда или чувства вины, моделирует принятие себя, которое пациент сможет имитировать.

Личное самораскрытие

Самораскрытие как моделирование. ДПТ поощряет личное самораскрытие, моделирующее либо нормативные реакции на ситуации, либо способы решения трудных ситуаций. Терапевт может раскрывать мнения или реакции на ситуации, чтобы валидировать реакции пациента или оспорить их («согласен» или «не согласен»). Такое моделирование может быть особенно полезным для пациентов, воспитанных в хаотических либо перфекционистских семьях, где мнения и реакции, к которым пациенты прислушивались, не были нормативными для культурной среды. Зачастую такие пациенты не знают, что другие реакции на события, другие мнения о мире не только возможны, но и приемлемы.

Подобным образом, самораскрытие терапевта может быть использовано тогда, когда реакции пациента противоречат нормативным, однако уместны или гармоничны, либо по какой–то другой причине подлежат поощрению. Если и терапевт, и пациент имеют общее в том, что не хотят «соответствовать» культуре, самораскрытие может быть источником сильной валидации для пациента. Примеры — феминистки в сексистской среде, представитель национального меньшинства в доминирующей культуре, человек с общественными устоями в индивидуализированном обществе. В этих случаях терапевту столь же важно раскрывать, как он справляется с «несоответствием», поддерживая принятие себя и позитивные отношения с большинством.

При обучении поведенческим навыкам может быть очень полезно представить модель совладания, а не модель мастерства для применения навыков. Терапевт в этом случае рассказывает пациенту о своих усилиях — включая как успехи, так и неудачи при применении изучаемых навыков. Упоминание о неудачах может иметь большое значение, особенно когда терапевт сообщает о том, как он справился с неудачей. Но при этом следует помнить, что хотя ситуация терапевта и может походить на ситуацию пациента, они не идентичны.

Самораскрытие профессиональной информации. Терапевт не должен скрывать от пациента информацию о своём профессиональном образовании, квалификации, теоретической ориентации, а также свои взгляды относительно определённых профессиональных аспектов. Иногда пациенты интересуются опытом специалиста в терапии ПРЛ, успехами и неудачами в этой области. Следует предоставлять им такую информацию, а также информацию о супервизии и консультировании терапевта.

Самораскрытие личной информации. Пациенты часто интересуются подробностями личной жизни терапевта: спрашивают о возрасте, семейном положении, детях, друзьях, религиозной принадлежности или религиозных убеждениях, отношении к работе; иногда интересуются, проходил ли он сам терапию, и т. д. Терапевтам следует раскрывать соответствующую информацию, если это не вызывает у них дискомфорта. При этом действует следующее правило: если самораскрытие служит интересам пациента, не существует каких–либо критериев (кроме здравого смысла и изложенных выше рекомендаций), ограничивающих предоставляемую пациенту информацию. Одни терапевты более откровенны, другие более сдержанны, — самое главное, чтобы они сообщали о личных границах (и соблюдали их!), связанных с неприкосновенностью их личной жизни. Если только поведение пациента не будет явно неадекватным в близких отношениях, не стоит давать пациенту понять, что в его желании большего раскрытия со стороны специалиста кроется патология.

Иногда пациенты спрашивают терапевта, испытывал ли он проблемы, подобные их собственным. Ответ зависит от жизненной истории терапевта, его готовности открыть свою частную жизнь для пациента и возможности эффективного использования такой информации последним. В некоторых терапевтических программах — например, тех, которые предназначены для работы с алкоголиками — отбираются специалисты, которые в прошлом имели те же проблемы, что и их пациенты; раскрытие этой информации, таким образом, становится важной составляющей терапии. Женские терапевтические группы формируются по тому же принципу — схожий опыт объединяет терапевта и пациентов. В ДПТ такая общность опыта не считается определяющей для проведения терапии, но и не запрещается.

Есть несколько моментов, которые нужно помнить в связи с данным видом самораскрытия. Во–первых, независимо от степени сходства ситуаций, различия между пациентом и терапевтом могут быть более значимыми, чем общность; следует принимать во внимание и различия, и сходство. Во–вторых, терапевт должен быть очень осторожным, делясь с пациентом насущными проблемами. Не следует отягощать пациента своими проблемами или использовать его в роли «терапевта для терапевта». Обсуждение этих вопросов будет продолжено ниже.

Супервизия и консультирование терапевта

Управление самораскрытием сопряжено с серьёзными трудностями и выступает одной из причин того, почему многие школы рекомендуют специалистам также проходить индивидуальную психотерапию. В ДПТ индивидуальный супервизор или консультативная группа по обсуждению клинических случаев могут иметь существенное значение для контроля специалистом своего самораскрытия.

3. Тёплое участие

Душевное тепло и дружелюбие в терапевтических отношениях, согласно исследовательской литературе, коррелируют с положительными результатами терапии (обзор литературы бихевиористического направления по этой теме можно найти в: Morris & Magrath, 1983). Это касается индивидов с ПРЛ не меньше, чем других категорий пациентов (Woollcott, 1985). Парадоксально, но пациенты с ПРЛ могут вызывать у терапевтов как сильный положительный, так и сильный отрицательный аффект. С одной стороны, тенденция к несдерживаемой эмпатии, теплоте и дружелюбию (т. е. очевидно сильный положительный аффект) могут привести к нарушению условий терапевтического контракта и установлению нетерапевтических дружеских отношений, эмоциональной и физической близости, а иногда и к смене ролей. С другой стороны, как я упоминала в главе 1, пациенты с ПРЛ могут вызывать такую антипатию, которую трудно преодолеть. Тенденция многих терапевтов к враждебному отношению к пациентам и гневу, непринятию и «обвинению жертвы» настолько сильна, что ДПТ активно работает над укреплением хорошего отношения и мотивации к работе с пограничными пациентами. Зачастую терапевт переходит от чрезмерной привязанности к агрессивному отвержению пациента. (Эта тема подробнее обсуждается в главе 13.)

Золотая середина — тёплое участие — обычная позиция ДПТ.

«Тепло» в этом случае может определяться как активное сообщение пациенту позитивной реакции терапевта. Тёплое участие сочетает позитивную реакцию на пациента с заинтересованностью в совместной терапевтической работе. Как тон голоса, так и стиль общения должны отражать расположение и вовлеченность специалиста в терапевтическое взаимодействие в противовес нерасположению и отстраненности. Особенно во время телефонной консультации терапевт должен полноценно участвовать в общении, стараться, чтобы его голос даже ненамеренно не выражал нетерпения или раздражения из–за того, что его прервали. При личном общении положение тела тоже должно говорить о заинтересованности и участии. По многим причинам (часть из которых вполне