Дело же теперь не в противостоянии СССР и США, это всё в прошлом. Всё дело в людях, положивших жизнь ради этих знаний. Всё дело в ноосфере! В сумме знаний! Должны же они уважать знание как таковое!

Я всё больше теряю веру в людей. Меня тут считают шпионом или вовсе невесть кем. Это очень больно. Восемь лет назад я приехал в США вместе с семьей, чтобы жить образцово по-американски, чтобы показать моим близким, как смотреть на вещи и вести дела по-американски. Я плачу все налоги до цента американской налоговой.

Америка расплывается и теряет очертания. Мы же здесь все иммигранты. Я вот недавно бухну́л с отцом, и он мне сказал: «А ты чего ожидал? Ты же на два-три поколения впереди среднего американца. Ты увлечен ракетами. Они тебя не понимают, а потому и ненавидят до смерти».

Ну да, я ненормальный, увы. Но ведь дойдет скоро до того, что я скажу: «Да пошло оно всё!..» Всему есть предел, включая мою страсть.

33

Погасшее пламя

Четвертого декабря 2020 года Поляков мне позвонил и вылил на меня целый ушат новостей одна ужаснее другой. Американское правительство, сказал он, отказывает Firefly в лицензии на ракетные запуски, пока он, Поляков, не отступится от компании и не продаст свою долю в ней более приемлемым инвесторам. Правительство уже потребовало, чтобы он вышел из состава совета директоров Firefly, и натравило на него сразу несколько агентств, которые оказывают на него давление и намекают, что готовы начать расследование его бизнес-деятельности, ну или как минимум сильно подпортить ему жизнь.

Начались все эти наезды по возвращении Полякова с базы Ванденберг. Ощущение было такое, что вид ракеты Firefly на стартовом столе сработал подобно команде «фас!» – и на него спустили всех собак. До этого мало кто верил, что компания зайдет так далеко. Оплачивать эксперименты украинцу было позволительно, но теперь, когда на стартовой площадке нарисовалась реальная ракета, на вид готовая к скорому запуску, где-то там решили, что пора вмешаться и взять дело под свой контроль. То ли кто-то в правительственных верхах на этом настоял. То ли кто-то из Boeing, Lockheed Martin или Northrop Grumman попросил избавить их от еще одного незваного стартапа-конкурента, созданного по образу и подобию SpaceX. В любом случае Полякова вздрючили так, что ему придется отказаться от контроля над компанией и продать свою долю до запуска.

И на базе Ванденберг Полякова опустили до статуса «Только с сопровождением» на значке. Это означало, что теперь к нему там был приставлен конвоир, без которого он ни на ракету, построенную на его деньги, взглянуть не мог, ни поговорить с работающими над ней техниками. «Мне там даже в туалет без соглядатая заходить запрещено», – сказал он.

Толчком ко всем этим унижениям, по словам Полякова, стал град писем в его адрес из Минфина, ВВС и НАСА (среди прочих) с безапелляционным требованием отказаться от контроля над компанией. Данные письма уведомляли его о том, что отныне ему, Полякову, запрещено принимать стратегические или управленческие решения в Firefly. Маркусик какое-то время будет единолично возглавлять компанию, пока в помощь ему не найдут еще пару солидных американцев с безупречной репутацией. Ему также было предписано закрыть украинские производства Firefly. Поляков был в бешенстве и снова начал рвать и метать.

ПОЛЯКОВ: Всё сводилось к одному: «Гнать Макса отсюда к той самой матери!» Мне не оставляли выбора: отдай всё, пожертвуй собой, по сути, – и убирайся из компании. А душа, украинская страсть или советская страсть – это всё по-зверски крушится. Америка не позволит Максу делать большие деньги у себя.

Для США это норма. Если у тебя есть стратегические активы такого уровня и ты достигаешь с ними определенного успеха, они пытаются их у тебя отжать. Тут же тебя начинают месить и правительство, и компании-конкуренты, говорящие о тебе всякие гадости, и разведка. Всем нужно знать, что за украинец такой пробрался в США и вложил двести миллионов долларов в это дело. У них в мозгу не укладывается: украинец из интернет-коммерции – и вдруг здесь и в ракетостроении. И вообще, что это за хрен такой, если его русская разведка до сих пор не ликвидировала по-тихому? Видать, и сам он из какой-нибудь нехорошей структуры или конторы. Да точно, так оно и есть! Смотрите, у него белорус в подельниках! А где Белоруссия, там и Россия, между ними же совет да любовь.

Деньги, которые предлагают за мою долю, не позволят даже отбить инвестиции. Подожду еще две-три недели, а затем, вероятно, всё же продам, хотя выручу по восемьдесят центов с доллара. Может быть, я так и сделаю, а то еще хуже будет.

То́му наплевать. Он ведь подобное уже проделывал.

Да нет, меня точно вынудят продать это дело по одной простой причине: никто больше не вложит в него денег, если я буду с этого что-то иметь. Мне тут уже объяснили, что скоро мне позволят оставить за собой лишь 20 процентов Firefly, да и то если повезет. А сейчас у меня, между прочим, всё еще целых 85 процентов.

Хотите, чтобы со мною было как в «Волке с Уолл-стрит», да? Ему там правительство сделку предложило, а он им прямым текстом: «Хрен вам!» Ты же помнишь, чем он кончил, верно?[261] Хотите и со мной так? Только тут будет зверство по полной.

Так что двадцатого декабря мы с семьей вылетаем в Эдинбург. С концами. С меня хватит. Решено. Борт заказан. Двадцать первого декабря елочку там, в Эдинбурге, нарядим. Дети, жена, мой кот и я. Обратного пути нам не будет: ту-ту через весь глобус! И без посадки, на всякий случай. Так что я большой джет заказал.

К такой развязке всё и шло изначально. Это была наша ошибка – допустить саму мысль о том, что нам тут позволят всё это сделать просто потому, что мы такие все из себя гребаные патриоты. А нельзя! Почему нельзя? Нельзя, и всё тут! Когда ты ее вот-вот запустишь, тогда и получишь пять писем за десять дней. Та-та-та-там!

А знаешь что? Отдам-ка я 90 процентов своей доли Техасскому университету. Ё-моё. А остальные 10 процентов – Днепровскому. Техасцы уж как-нибудь за себя постоят. Никто