«Там еще один. Такой же».

– И где-то еще пятый. Надо бы… – нерешительно посмотрела я на непогребенные тела, – похоронить их, что ли? Что же они будут лежать вот так, для дикого зверья?

«Потом, – твердо сказал Ас. – Лучше найди последнего и взгляни на его оружие – может, там осталась кровь кахгара? И может, по ней мы отыщем его след?»

Скрепя сердце, я вернулась к трупам и внимательно осмотрела землю вокруг. А потом двинулась дальше в поисках оставшегося оружия. Причем довольно скоро его нашла: два покореженных, изжеванных и явно не подлежащих ремонту арбалета, брошенных в выкопанную кем-то яму. И сломанный у основания меч, на котором виднелись отчетливые следы громадных зубов.

«Наверное, остальное забрали Хасы, – задумчиво предположил Гор. – Меч-то хорош – легкий, прочный, острый… явно с примесью адарона, но мало… слишком мало для того, чтобы противостоять кахгару».

– И что теперь? – Я растерянно огляделась посреди завала.

«Отыщи последнего. Может, у него что найдешь?»

Я только вздохнула. Но, понимая важность этого дела, послушно обошла поляну до конца, заглянула под все кусты, под наваленные беспорядочной кучей деревья, высматривая там искореженное тело последнего Хаса. Потом поднялась. Задумалась. Вернулась к разгрызенному кахгаром стволу. Поискала уже там, полагая, что с последним смельчаком Тварь могла поиграться и подольше. Затем нахмурилась еще сильнее. Прошла в сторону тракта, надеясь, что хотя бы там отыщу следы пропавшего, но везде было пусто. Пятый Хас как сквозь землю провалился. Единственное, что мне удалось отыскать после почти часа непрерывных лазаний по чащобам, так это еще один сломанный куст… примерно в сотне шагов от залитой кровью поляны… А рядом с ней – небольшую лужицу крови, следы отчаянной борьбы, засевший в соседнем дереве арбалетный болт и покореженный, смятый стальными челюстями шлем. Некогда – красивый и покрытый какой-то матово-черной краской, чтобы, видимо, не бликовал в темноте, но теперь – безжалостно раздавленный и уже никуда не годный.

– Что за чертовщина? – Я осторожно присела на корточки и подняла пожеванную железку. – Крови почти нет. И тела тоже. Ас, что скажете?

«Посмотри за кустом».

– Да только что глядела!

«Посмотри еще раз, – настойчиво попросили Тени. – Пожалуйста. Это может быть важным».

Пришлось встать и обойти вывороченный из своего ложа квек по кругу, всматриваясь в примятую траву и ожидая какого-нибудь вердикта.

«Кровь», – вдруг сказал Бер, попросив меня остановиться и снова присесть.

Я прищурилась, потому что темнело тут до неприличия быстро, и осторожно тронула почерневшую травинку. Но быстро убедилась – действительно, кровь. Именно здесь последний Хас встретился с кахгаром, принял бой и… куда-то пропал.

«Он жив, – внезапно сказал подошедший шейри. – По крайней мере, был живым, когда его нашел кахгар. Вот его след – слева. А вот еще – справа, за куском вывернутого дерна: оттуда смертью пахнет. Но не человека – просто смертью. И значит, кахгар пришел сюда, когда человек был еще жив. Ранил его, но почему-то не убил».

«Значит, Тварь забрала его с собой, – странным голосом заключил Ас. – И это значит, что у нее действительно где-то поблизости гнездо. Понимаешь, что это значит?»

– Что вскоре тут разведется целая стая этих гадов, – мрачно отозвалась я. – И что очень скоро гильдии придется слать сюда целую армию.

«Если кахгар понес еду в гнездо, значит, Твари скоро вылупятся, – напряженно добавил Лин. – Им нужно свежее мясо. И еще больше нужна свежая кровь. Поэтому Тварь не убила последнего – она понесла добычу детенышам».

Я прикусила губу, лихорадочно размышляя, а потом вдруг вскинула голову и уставилась на шейри горящими глазами.

– Она понесла туда раненого Хаса, Лин! Возможно, умирающего, но на тот момент он был живым! И значит, его кровь наверняка капала по пути, оставаясь на траве, на кустах, на земле… везде, где прошла Тварь, протащив его в зубах! Лин, ты сможешь найти эту кровь, чтобы привести нас к гнезду?! Сможешь отыскать след до того, как наступит полночь?!

Демон сильно вздрогнул.

«Д-да. Наверное. Но, Гайдэ…»

– Так ищи! – жестко велела я, не обратив внимания на его испуганно округлившиеся глаза. – За ночь кахгар мог успеть уволочь тело очень далеко. Даже если ушел отсюда под утро, то все равно – он умеет быстро бегать. И сейчас может быть где угодно. Но мне пока нужно от тебя только одно: хотя бы примерное направление. А потом он волей-неволей, но пошевелится, и тогда я сама его найду. Нужно лишь успеть с этим до того, как станет слишком поздно!

* * *

По ночному лесу мы неслись двумя страшноватыми тенями – мрачные, молчаливые и отчаянно торопящиеся. Лин был недоволен моим решением, но клятва сковывала его по рукам и ногам, заставляя делать лишь то, что скажу я. За что я немедленно перед ним извинилась, но как можно тверже повторила, что все равно не отступлюсь.

Вот и летели мы теперь, как два сумасшедших демона. Вот и держал Лин нос по ветру, стараясь не упустить ни капли драгоценного времени, которое все равно утекало, как вода сквозь пальцы. Он тоже знал: до полуночи мы кровь из носу, но должны отыскать проклятое гнездо. И выяснить, где созревают эти дурацкие яйца. Потому что если мы не найдем их или Тварь проснется раньше, то процесс вылупления (или как там у них это происходит?) остановить не сможет никто.

«Новорожденные кахгары слепы, глухи и совершенно беспомощны, – сухо и насквозь официально сообщил Ас, когда я вскочила в седло. – Но только на одну ночь. А после этого они ничем не будут отличаться от взрослых особей. Кроме, пожалуй, размеров».

Поэтому мы с Лином спешили. Поэтому я то и дело просила его бежать быстрее. Поэтому же я отчаянно нервничала, страшась, что час икс уже на носу. И я буквально жила надеждой, что это время наступит не сегодня.

Как ни странно, шейри легко взял оставленный Тварью след и двинулся по нему, не испытывая никаких затруднений. Лучше, чем гончий пес. Гораздо лучше, чем любая ищейка. Просто клад, а не помощник. У которого, к сожалению, был лишь один-единственный недостаток – его покладистость, подкрепленная клятвой.

Первое время он угрюмо молчал, не понимая, зачем и почему я так рискую. Не желал разговаривать, шумно фыркал, если я пыталась трогать поводья, и всячески демонстрировал неодобрение. Я истратила весь запас красноречия, пытаясь убедить его, что так нужно. Отболтала весь язык, разозлилась, потом с трудом успокоилась, понимая, что Лин просто боится за меня. Наконец не выдержала этого гнетущего молчания, которое