Шрифт:
Закладка:
В середине 1920-х гг. грузинские меньшевики стояли особняком, обвиняя своих сторонников в России в нежелании вести совместную конструктивную работу. В книге «Наши разногласия», изданной в Париже в 1928 г., их лидер Ной Жордания писал: «Взятые нами на себя вместе с русскими социалистами обязательства мы выполнили; они же их не выполнили, и тут проходит линия нашего исторического расхождения. Они в эмиграции по воле своего народа, мы – против воли нашего народа, благодаря нашествию извне… У нас падение советского строя мыслится как восстановление демократии»[929]. Они образовали «Паритетный комитет». При нем имелась военная комиссия, которая создала контрреволюционные организации в национальных частях грузинской дивизии и разведывательные группы, объединила под своим руководством действовавшие в Грузии повстанческие организации. «Паритетный комитет» имел специальную группу, совершавшую террористические акты в отношении грузинских меньшевиков, заподозренных в сотрудничестве с ГПУ. Более того, грузинские меньшевики активизировали подготовку к вооруженному выступлению. Так, их видный руководитель Н.В. Рамишвили заявил: «Если падение большевизма будет вызвано внутренним кризисом, мы должны немедленно взять государственную власть в свои руки, арестовать большевиков и восстановить независимую республику Грузию. Одновременно мы должны помочь азербайджанскому народу и горцам, чтобы они восстановили и утвердили независимые республики»[930].
Нежелание большевиков вести диалог с оппонентами, отсутствие официальных ответов на многие обращения, вероятно, считалось нормой их поведения. Но если не было диалога, то противоположная сторона переходила к монологу оружия, террора и диверсий. И эсеры в Баку приняли резолюцию с призывом к свержению советской власти, установили связь с Организационным административным центром в Париже, который начал присылать эсерам директивы, литературу и деньги на ведение подпольной работы. Шла подготовка к восстанию и в Грузии. Поэтому не случайно в середине 1924 г. в борьбе с меньшевиками основное внимание председателя ОГПУ было приковано к Грузии. 6 августа 1924 г. арестован В.А. Джугели – член партии с 1905 г., бывший организатор и председатель Главного штаба народной гвардии Грузии, член Президиума ЦК и Заграничного бюро, нелегально вернувшийся в конце апреля в Грузию.
Оказавшись в тюрьме и поняв бессмысленность восстания, Джугели обратился с просьбой к чекистам разрешить ему под честное слово, или под поручительство, или же после принятия медленно действующего яда выйти на 3—4 дня из Закавказской ЧК на волю и разрешить этот «проклятый вопрос». «Новая кровь, – писал он, – никому уже не нужна». 9 и 12 августа он повторил эту просьбу. Но ЧК Грузии не использовала шанс избежать кровопролития. Сложилось впечатление, что восстание было необходимо, чтобы окончательно расправиться с партией меньшевиков и с другими оппозиционными силами в республике.
12 августа 1924 г. Джугели через свой канал, контролируемый чекистами, обратился к нелегальному ЦК меньшевиков, ко всем бывшим народогвардейцам со следующим письмом: «Дорогие товарищи!.. У них имеется серьезная агентура и серьезные агенты. У меня подозрения на кого-нибудь нет, но у них среди наших кругов имеются серьезные сотрудники, которые дают им полную информацию…» Однако это письмо не было принято в расчет на проходившем 18 сентября заседании Паритетного комитета, готовившего восстание. За восстание проголосовали меньшевики, национальные демократы и эсеры, схивисты же и федералисты выступили против под тем предлогом, что восстание приведет к большим жертвам[931].
Дзержинский считал, что необходимо нанести основной удар по агентуре грузинских меньшевиков в Грузии и Москве. «Притоны, шашлычные и столики грузинские в Москве – опаснейший очаг. Надо составить план осведомления о них и обезврежения (так в тексте. – Авт.), выработать меры вплоть до разгрома и изгнания из Москвы…»[932]
Через два дня в Грузии на очередном заседании Паритетного комитета подтверждено решение о вооруженном выступлении против большевиков в конце августа. Но еще 13 августа парткомы РКП(б) были предупреждены о том, что на 15—20 августа ожидается вооруженное выступление меньшевиков. Они приняли ряд превентивных мер, проведя аресты ряда руководителей, усилив охрану правительственных зданий и военных объектов.
Восстание началось в ночь с 28 на 29 августа 1924 г. и было быстро подавлено. В ряде городов и крупных населенных пунктов, таких как Хони, Самтредиа и Тквибули, выступлений не было.
Состоялся скорый суд, и уже 31 августа 1924 г. председатель ОГПУ писал В.Р. Менжинскому: «Согласно решению правительства Закавказской республики, прошу распорядиться о немедленном приведении в исполнение высшей меры наказания по отношению к 1) Пагава, 2) Нодия, 3) Цимизоваришвили, 4) Хомерики и 5) Чхиквишвили». Менжинский отдал аналогичное распоряжение Ягоде, тот направил записку Беленькому: «На исполнение». 1 сентября 1924 г. секретарь Дзержинского В.Л. Герсон доложил ему: «Приговор приведен в исполнение»[933].
В советских газетах появились сообщения о том, что в Тифлисе в начале сентября 1924 г. расстреляны организаторы восстания. Грузинская ЧК привела в исполнение приговор над 24 его организаторами.
6 сентября, чтобы не допустить самочинных расправ, в Закавказскую ЧК на имя С.Г. Могилевского Дзержинский направил срочную телеграмму: «Вы должны принять все меры, чтобы директива ЦК была строго выполнена. Ни один расстрел не должен быть произведен без санкции ЦК вообще… Все предложения о применении высшей меры присылать нам, то есть Коллегии ОГПУ, на предварительную санкцию».
О срочности говорит и время отправления телеграммы: «0 час. 20 мин. 6 сентября 1924 г.»[934].
В оценке событий августа 1924 г. в Грузии более близок к истине глава английской рабочей делегации Ф. Адлер, побывавшей в Советском Союзе: «Эта грузинская Чека «ликвидировала» восстание, и она ответственна за многочисленные казни и ссылки. Суровое подавление восстания, вовсе не представлявшего большой опасности, чекисты оправдывают обычными в таких случаях аргументами»[935].
В 1925 г. политическое руководство страны вынуждено было заниматься ликвидацией выступления кулаков в Якутии. 4 мая для более эффективного руководства борьбой с бандитизмом решено подчинить партийные и советские органы Охотского уезда Камчатской губернии комиссии в состав Байкалова (председатель) и по одному представителю от Дальневосточного бюро ЦК ВКП(б) и Якутского обкома партии, поручив ей проведение в жизнь всех политических мероприятий. Якутскому обкому партии поручено продолжить переговоры о мирной ликвидации мятежа, «командировать для переговоров авторитетных в глазах туземного населения лиц». 21 мая 1925 г. Политбюро ЦК ВКП(б) снова рассмотрело вопрос о ликвидации мятежа в Якутии и решило направить туда комиссию «для детального ознакомления с причинами такового» и выяснения на месте целесообразности мирной ликвидации мятежа. Путем переговоров и вооруженным подавлением не пожелавших сдаться кулацкий мятеж был ликвидирован[936].
Для решения закавказских и северокавказских проблем Дзержинский наряду
