сущностью. Но ощущать боль от потери любимого человека — все равно, что пытать свою душу. И можно ли сожалеть о пытках, если это привело к Нему? И почему лишь страдание привело меня к Богу, словно больше ничто не способно направить мое сердце — ни счастье, ни собственное благополучие.

Если человек устроен именно так — постигать истину через страдание, то я не хочу им быть…

Я не могу сдержать боль, и она облекает себя в слова и предложения, которые подчиняются моей воле. Один из способов взять под контроль свои чувства и эмоции. Я лишь не могу понять, откуда милорд это знал? Как он мог предвидеть, что моя боль растворится в воспоминаниях, и что они способны заставить меня почувствовать себя живой?

После смерти командора Рэс Ли и окончания переговоров с милордом я перестала ощущать себя частью жизни принца Дэниэля и его народа. Несмотря на то, что правда о смерти командора осталась достоянием лишь немногих людей, я словно потеряла себя.

Даже не знаю, кого Дэниэль спасал, не объявляя официально о предательстве командора, — меня или его репутацию, или нас обоих. В любом случае мне хватило взглядов и моих гвардейцев, так и не определившихся до конца с тем, осуждают ли они меня или оправдывают.

Это было странное ощущение нежелания видеть кого бы то ни было, даже свое отражение в зеркале. Каждый прожитый день походил на сумрак, каждая ночь становилась кошмаром, в котором я снова и снова переживала бой возле развалин Дэрри. Но я не переживала за смерть командора и ничего не чувствовала в связи с его гибелью. Мне казалось, что все мои чувства умерли в одночасье, кроме одиночества. Я нуждалась в уединении и люди вокруг меня казались непосильным бременем для моих эмоций. И я ничуть не удивилась, когда правитель Ночных земель прокрался в мои мысли и прошептал мне то, что я хотела услышать. Он позвал меня, и я сказала ему: «Да».

Мне не хватило смелости попрощаться с Дэниэлем лично, и я оставила ему письмо с извинениями. Я также не смогла проститься с Алексом — его мысли были закрыты от меня. Но я простилась с Мастером, хотя ему и не понравилось мое решение. Но разве я когда-нибудь прислушивалась к его советам?

Ночные земли показались мне идеальным убежищем, способным даровать полное забвение. Именно в нем я нуждалась, потому что хотела не только забыть, но исчезнуть из собственной жизни.

Я думаю, что достигла в те дни некоего предела и не смогла найти сил, чтобы двигаться дальше, чтобы просто жить и продолжать жить. Я не видела на своих руках кровь командора, но мне казалось, что я увижу ее, если буду смотреть слишком долго. Я не чувствовала вины за его смерть, но не могла посмотреть в глаза даже своим гвардейцам. Я просто хотела уйти…

Самое удивительное в моем желании — это то, что оно исполнилось в точности так, как мне и хотелось. Ночь поглотила меня без труда, поглотила все мои терзания и душевные переживания. Я просто растворилась среди бескрайних сумрачных лесов, в которых бродила целыми днями. И в них меня нашел мой старый знакомый арус, которого я освободила в Городе Теней.

Его появление обрадовало меня больше, чем все последние приятные события прожитых в этом мире лет. Его преданность и благодарность пролились бальзамом на мою израненную душу. А еще я перестала чувствовать себя жалкой и трусливой девчонкой, в очередной раз сбежавшей от неразрешимых проблем.

Я объективно оценивала причины, по которым предпочла вернуться в Ночные земли, или полагала, что оцениваю их, не скрывая правды от самой себя. В немалой степени мое бегство стало возможным из-за слабости, и я прекрасно понимала, что струсила и сбежала, не в силах больше продолжать жить в атмосфере огромной ответственности за чужие жизни. Но это было не все.

Смерть командора была принята мною с хладнокровием, поразившим меня. Никогда прежде я не могла представить себе, что способна убивать и принимать смерть с таким спокойствием. Более того, мое хладнокровие было следствием того влияния, что оказала на меня сила Шэрджи. Его темная сторона почти поглотила и продолжала поглощать последние остатки моей прежней личности.

Боль, которую я пережила в момент смерти командора, ушла слишком быстро и не наполнила меня раскаянием. И все мои воспоминания о военном столкновении возле развалин Дэрри растворились в ночи его силы. Шэрджи побеждал, а я даже не хотела бороться с ним, предоставляя ему возможность уничтожать самое хорошее и доброе, что еще оставалось во мне.

Мое сознание жаждало борьбы за свою сущность, но мои желания не имели с этим ничего общего. Сумрачные леса, окружавшие меня; заброшенные поселения, по которым я бродила в поисках ночлега; огни вечерних костров, возле которых я грелась, позволили мне упасть на самое дно своего человеческого «я», где не было места эмоциям и чувствам, где жили только мои инстинкты. И Шэрджи перестал бороться за мою душу, полагая, что уже победил…

Я не помню, сколько времени провела в сумрачных лесах Ночных земель. Я совсем одичала, словно зверь, живущий в них с самого рождения. Я никого и ничего не боялась, и жители лесов — и люди, и звери обходили меня стороной. Но во мне не было ненависти ни к тем, ни к другим. Я даже не замечала их, равнодушная ко всему. Я не смотрела на небо, не смотрела на звезды, не видела солнечного света, не ощущала капель дождя или ночного холода, крадущегося за мною по пятам. И я никогда бы не оставила тьму и забвение, если бы не арус…

Он появился, как вспышка молнии на ночном небе. Прыгнул на меня и сбил меня с ног — живой, красивый, горячий и радостный. Его восторг ослепил меня, ибо ни одно живое существо во всех мирах моей вселенной никогда не радовалось мне так, как арус. И я засмеялась неожиданно для самой себя, потому что его счастье и несомненная радость каким-то образом разбудили мою уснувшую душу, и все воспоминания, пусть и не очень счастливые, нахлынули разом и поглотили меня.

Снова и снова арус тормошил меня, добиваясь ответной реакции, и его восторженное гортанное мурлыканье было ответом на мою ласку. В те мгновения арус показался мне большим другом, чем принц Дэниэль, Мастер и Алекс вместе взятые. И я поняла, что бороться нужно не с Шэрджи и не с тьмой внутри меня…

Зверь удержал меня