Однако С.П. Толстов совершенно прав, когда не отгораживает савроматов от дахо-массагетского мира Хорезма и постоянно обращает внимание на проблему взаимоотношений сарматов с их могучим юго-восточным соседом, связанным с ними родством, уходящим еще в эпоху бронзы.

Савроматы Поволжья, которые в VI–IV вв. до н. э. в политических и экономических вопросах ориентировались, скорее всего, на Скифию и Северный Кавказ, не имели прямых связей с Хорезмом. Зато существовавшая в Южном Приуралье во всяком случае уже с V–IV вв. до н. э. более или менее сплоченная конфедерация родственных племен, вероятно, издавна связывала свои судьбы с племенами сако-массагетской группы, которая была своего рода питательной средой для Хорезма, участницей создания государства в низовьях могучих рек Средней Азии. Поэтому закономерно рассматривать историю восточной группы савроматов, земли которых, возможно, достигали северных пределов Хорезмийского царства, в тесной связи с историей приаральских сако-массагетских народов и самого Хорезма.

Хорезм некогда составлял определенное политическое звено в системе Ахеменидской державы. Можно думать, что восточносавроматские воины как союзники Хорезма входили в состав хорезмийского войска, во всяком случае по временам, и жили в Хорезме и даже в Иране. Не потому ли в сокровищнице Персеполя мы встречаем наборы стрел, чуждые самому Ирану, но известные в развалинах хорезмийских крепостей и особенно в колчанах приуральских савроматов VI–V вв. до н. э. Возможно, их принесли с собой хорезмийские воины, находившиеся на службе у Ахеменидов. В этих хорезмийских военных частях могли быть и савроматы.

Развитие военного искусства савроматов, апасиаков и Хорезма надо рассматривать во взаимосвязи. Почти все бронзовые наконечники стрел из Хорезма тождественны савроматским. В 1962 г. в Тагискенском могильнике был найден очень длинный меч (длиной более 1,20 м), который по форме и размеру может быть сопоставлен только с савроматскими длинными мечами. А зооморфный рисунок на золотых обкладках его рукоятки и ножен находит соответствия в зверином стиле Приуралья VI–V вв. до н. э. Апасиаки IV в. до н. э. также применяли длинные и массивные мечи с овальным навершием и узким бабочковидным перекрестьем, известные среди наступательного вооружения савроматов. Находки подобных мечей, а также части чешуйчатого железного доспеха (погребальное сооружение апасиаков в Чирик-Рабате)[1299] и чешуйчатых панцирей в ряде богатых могил савроматов свидетельствуют о появлении тяжеловооруженной конницы в сако-массагетской среде Приаралья и о ее влиянии на развитие военного дела савроматов, у которых в IV в. до н. э. складываются предпосылки для появления данного контингента войск из родо-племенной аристократии. У савроматов и сарматов, с одной стороны, и хорезмийцев, — с другой, вырабатываются одинаковые военные приемы и привычки. Так, например, уже в савроматское время некоторые воины Поволжья и Приуралья стали носить колчаны со стрелами по-хорезмийски, т. е. на правом боку[1300], тогда как обычно савроматские воины носили колчаны на левом боку.

Военно-политические связи савроматов и Хорезма переплетались с экономическими. Правда, у нас нет точных данных о проникновении товаров хорезмийского производства в сарматские земли до IV–III вв. до н. э. Такие бесспорно хорезмийские товары, как красноглиняный кувшин с львиноголовой ручкой[1301] или большие красноангобированные вьючные фляги раннекангюйского времени[1302], обнаруженные Оренбургской экспедицией в 1957 и 1961 гг. в курганах по правому берегу р. Илек, относятся к периоду прохоровской культуры. К этому времени, вероятно, уже был проложен постоянный караванный путь из приуральских степей в Хорезм и другие страны Средней Азии и Переднего Востока. Западный участок пути связывал земли прикаспийских аорсов с Закавказьем и Мидией.

Однако уже в V в. до н. э. южноуральские савроматы были знакомы с гончарной посудой Средней Азии. К сожалению, до нас дошли только отдельные обломки такой посуды. Наиболее полно представлены обломки небольшого плоскодонного сосудика с узким горлом и отогнутым нависающим венчиком из желтой, хорошо отмученной глины, без заметных примесей, найденные вместе с сосудиками из «финикийского» стекла в богатой ограбленной могиле кургана 4 в могильнике Пятимары I (рис. 32, 1е, ж). Поверхность сосуда покрыта розоватым ангобом, а в верхней части его сохранились следы росписи коричневого цвета, остатки небрежно нанесенных геометрических фигур, среди которых еще видны треугольники и ленты, или зигзаги.

Сосуды с ангобом и геометрической росписью в это время изготовлялись и в Хорезме, и в Дахистане, и в Фергане. Точной аналогии для илекского сосуда подыскать не удалось. Можно лишь предполагать, что он был изготовлен в Хорезме и оттуда попал к савроматам. Архаическая керамика Хорезма, особенно мелкая посуда, имела красно-кирпичный или песочно-желтый цвет в изломе и примесь толченого гипса или алебастра[1303]. По форме ближе всего к илекскому сосуду стоит хумча со светлым ангобом и росписью из городища Калалы-Гыр I, которое датируется концом V или рубежом V и IV вв. до н. э.[1304] Еще раз подчеркну, что илекский сосуд, использованный савроматами V в. до н. э., вероятно, в качестве туалетного, далеко не тождествен опубликованной хорезмийской посуде, но по всем признакам формы, по выработке и характеру росписи его нельзя исключить из круга хорезмийской керамики или, точнее, из круга среднеазиатской керамики ахеменидского времени, т. е. второй четверти и середины I тысячелетия до н. э.[1305]

Трудно определить происхождение фрагментов стенок гончарных сосудов, найденных в центральной могиле раннего V в. до н. э. кургана 8 могильника Пятимары I и в могиле с трупосожжением того же или несколько более раннего времени у с. Сара. Обломок стенки большого красноглиняного сосуда из могильника Пятимары имеет хороший обжиг и плотный черепок, внутри он дымчато-серого цвета, а обе поверхности оранжевые, снаружи фрагмент хорошо залощен. Из курганов у с. Сара известны два обломка тонкостенного сосуда с едва заметным легким ребром; он сделан из оранжевой глины с мелкими крупинками песка и кварца, глина на ощупь шероховатая. Сосуды, которым принадлежали описанные обломки, явно не местного изготовления, они также не похожи на амфоры греческой работы. Вероятнее всего, они были азиатского происхождения.

Савроматы в V в. до н. э. могли получать из цивилизованных стран Средней Азии не только высококачественную керамику, по и другие предметы среднеазиатских мастерских. Среди них, видимо, были украшения — изделия из золота, бусы и пр. Как я уже отметил, сюжеты многих золотых вещей в зверином стиле, особенно тисненых бляшек, близки сюжетам костяных и бронзовых литых вещей местного производства и поэтому могут быть признаны изделиями савроматских ювелиров. Другие же украшения из золота с зернью, цветными вставками и цепочками сложного плетения (серьги из урочища Биш-Оба, курганов группы Пятимары и у с. Любимовка, рис. 10, 1е; 15, 3а; 24, 5; 32, 1д) входят в обширный крут ювелирных вещей, известных на