Восточнее, на равнинах Казахстана, мы встречаем иные культуры кочевников и полукочевников, хотя и связанные определенным образом с савроматской и, вероятно, родственные ей. Сама прохоровская культура, сложившаяся к IV в. до н. э., формировалась не без участия древнего населения Казахстана.

С савроматами Южного Урала наиболее тесно были связаны те группы населения Центрального и Северного Казахстана, в погребальном инвентаре которых встречаются каменные «краскотерки». «Краскотерки» не были простыми туалетными предметами. По своему назначению они, вероятно, близки каменным алтарям савроматов.

У оренбургских савроматов встречались, кроме жертвенников на ножках каменные блюда и плоские плиты, натертые охрой (рис. 75, 9), близкие по форме казахстанским «краскотеркам». Повсюду их находят в могилах женщин, исполнявших, по моему мнению, в семье и роде роль жриц домашнего очага и огненного культа.

В последние годы археологи Казахстана обнаружили и раскопали много погребальных памятников ранних кочевников. Памятники южных областей Казахстана они резонно связывают с саками и усунями. В северных областях обнаружен ряд интересных могильников скифо-савроматского времени, своеобразная культура которых в какой-то мере была связана и с сакской культурой Семиречья, Алтая, Сыр-Дарьи, и с одновременными культурами Западной Сибири, зауральской лесостепи, и с савроматской культурой Южного Урала. Судя по пестроте погребального обряда номадов Северного и Центрального Казахстана, они не составляли одного этнического массива, но, вероятно, иногда объединялись в единые племенные союзы, вступали в сношения с савроматами, оказывая влияние на развитие савроматской культуры и подвергаясь ее воздействию.

Возможно, в ближайшем будущем археологам Казахстана удастся выделить в этом массиве ранних кочевников ряд племенных групп с их локальными культурами.

Особенно много общих черт с культурами савроматов Южного Урала и предполагаемой исседонской группы зауральской лесостепи обнаружено в могильниках VII–IV вв. до н. э. Среди инвентаря оказались круглодонные сосуды, каменные «краскотерки», бронзовые зеркала с бортиком и центральной петлей, железные акинаки и бронзовые наконечники стрел со втулкой и с черешком. К этой группе памятников относятся могильник Айдабуль II Зерендинского р-на Кокчетавской обл., состоящий из каменных курганов с подбойными могилами, в которых погребенные лежат головами на запад[1279]; могильник Соколовка I Северо-Казахстанской обл. с земляными курганами, под которыми находились прямоугольные могилы с широтной и меридиональной ориентировкой костяков[1280]; могильник у совхоза Жол-Кудук Павлодарской обл. с земляными насыпями, подбойными могилами, могилами с уступами и западной ориентировкой погребенных[1281]; могильники у совхозов «Иртышский» и «Чернореченский» Павлодарской обл.[1282] и пр. С савроматскими памятниками Южного Урала эти могильники сближают не только одинаковый инвентарь, одни и те же формы могил и ориентировка погребенных, но и сходство в позах погребенных, в проявлениях культа огня, положение с покойниками части туши барана, наличие пережитков матриархата. На основании подобных данных К.А. Акишев и Е.И. Агеева высказали предположение, не оставлены ли эти могильники савроматами, откочевавшими за золотом в пределы Северного Казахстана[1283]. Однако вряд ли это так, ибо в культуре номадов Северного Казахстана мы видим многие элементы, которые получили развитие у сарматов только в более позднее время. Уже в VII–V вв. до н. э., согласно датировке казахстанских исследователей, которая не вызывает у меня возражений, на севере Казахстана появляются подбойные могилы, распространяются круглодонная посуда с узким цилиндрическим горлом, акинаки с оригинальным рожковидным навершием, бронзовые зеркала с длинной узкой ручкой, восходящие по форме к зеркалам конца эпохи бронзы. Не менее архаичны зеркала с бортиком и петлей в центре, бронзовые трехгранные и трехлопастные черешковые стрелы[1284]. Развитие сходных элементов в прохоровской культуре Южного Урала уже в V в. до н. э. говорит о том, что она складывалась при активном участии казахстанских номадов. Они оказали также воздействие на зауральских «исседонов», у которых не позднее IV в. до н. э. начинает преобладать посуда, близкая североказахстанской. Не исключено, что номады Северного Казахстана также принадлежали к исседонскому союзу племен.

Приблизительно одинаковые образ жизни и уровень экономического и общественного развития, генетическая связь с носителями близких, вероятно, родственных, культур эпохи бронзы, выступающих под общим названием андроновской культуры, породили большое сходство в археологическом облике савроматов и номадов Казахстана. Взаимные инфильтрации и постоянные межплеменные связи усиливали это сходство, особенно проявлявшееся в распространении на савроматской территории и в степях Казахстана одинаковых или очень близких видов наступательного оружия, конского убора, украшений, бронзовых зеркал и различных предметов звериного стиля. Нет надобности перечислять здесь аналогичные типы вещей, ибо они уже были отмечены при анализе материальной культуры савроматов и в монографии[1285].

Определенное родство материальной культуры савроматов и древнего населения более отдаленных областей Евразии — Минусинской котловины и Алтая — в значительной степени определялось непосредственными связями с Казахстаном и сако-массагетским миром Средней Азии, с которым савроматские племена соседили на юго-востоке в продолжение многих столетий.

§ 6. Связи с сако-массагетским миром и Ближним Востоком

Многие общие явления в культуре савроматов, массагетов и саков вызваны теми же причинами, которые породили культурное сходство савроматов с номадами Северного и Центрального Казахстана. Все эти древние народы были потомками скотоводческо-земледельческого населения степей в эпоху бронзы, племенами огромного индоиранского или, точнее, сако-скифского массива, часть которого составляла савромато-сарматская группа племен. Однако историческое развитие саков и дахо-массагетских племен отличалось от пути развития савроматов и номадов Северного Казахстана. У савроматов, в основном кочевников и полукочевников, сохранялся родо-племенной строй на стадии его интенсивного разложения с признаками матриархальных отношений. Массагеты и саки, издревле вступившие в тесный контакт с древними земледельческими цивилизациями юга Средней Азии, переходили к оседлости и земледелию, сооружали сложные ирригационные сооружения, строили города. Они были создателями первых рабовладельческих государств Средней Азии. Правда, и в сако-массагетской среде многие племена, жившие по периферии Хорезма, Согда и Бактрии, продолжали вести кочевую и полукочевую жизнь; в социально-экономическом развитии они недалеко ушли от савроматов, имели с ними много общего в обычаях, в чертах материальной культуры. Поэтому при определении причин заметного сходства культур савроматов и сако-массагетских племен в целом часто трудно объяснить, что идет от родства происхождения, что от близкого образа жизни, что от межплеменных взаимосвязей. Вероятно, надо иметь в виду все эти факторы.

Анализируя различные категории материальной культуры савроматов, а также разбирая вопрос о происхождении савроматских племен, я не раз отмечал большое сходство ряда культурных явлений и вещей у савроматов и народов Алтая, Памиро-Алая, Семиречья, Хорезма и Дахистана. При специальном, конкретном изучении культур этих областей с точки зрения их взаимоотношений с савроматским миром можно было бы найти