Мать семейства решила от греха подальше перебраться в конец колонны и утащила за собой детей. Кого смогла. Старший, наоборот, пристроился поближе к Льюсилле, средний пытался вырваться, но в этот раз не смог, а младший пока был безропотным. Его интересовала моя тыква. Грязная, с горящими глазами, но сообразительная. Она предусмотрительно не подкатывалась близко к непредсказуемым детям.

– На развлечения, имбирное печенье, ручных призраков и, наконец, тыквы! – бухтела Дирси. – Мы думали, тут праздник, а не грязь, паутина и трупы.

– Тыква есть! – отозвалась я. – Вон катится!

– Нормальные тыквы! – Женщина поджала губы и демонстративно отвернулась, а мы вернулись к обсуждению прегрешений Властелина.

Но управляющий не выдержал.

– Его подставили! – уверенно сказал он. – И десяток магов погрузили в вечный сон ни за что! А он был одним из сильнейших магов своего времени! Поэтому и убить не смогли!

– Убить не смогли, потому что он был вампиром, – вставил свое веское слово отец семейства.

Лоутрок запыхтел еще более недовольно, но не стал опускаться до спора с гостями.

Парни перемазались все, потому что сапоги, которые оказались больше нужного на три размера, мы с Бьянкой надели прямо на туфли. Поэтому, застревая в грязи намертво, нога вынималась, а вот сапоги – нет. Приходилось вытаскивать отдельно. Естественно, не своими силами, а силами парней. Мы в это время стояли аки цапли на одной ноге и держались друг за друга или за кого-то, кто не был задействован в спасении сапога из грязевого плена.

Вообще усыпальница находилась недалеко. В глубине сада с невзрачными, рано потерявшими листву деревьями виднелось невысокое строение, в сторону которого нас и вел управляющий. Темно-серый кирпич, колонны и запертая на амбарный замок резная решетка двери – словно здесь боялись, что Властелин однажды сбежит.

Веньямин Лоутрок суетливо копошился возле замка. Мокрые из-за усиливающегося дождя руки не могли удержать огромный ключ, и управляющий несколько раз ронял его в грязь, а мы в это время терпеливо стояли за спиной мужчины и ждали. Погода ухудшалась. Поднялся ветер, в воздухе закружилась пожухлая листва, сорванная с соседнего куста. На улице снова потемнело, и где-то на горизонте небо озарила вспышка молнии, а потом раздался гром. Властелин – а может быть, само это место – был против того, чтобы мы тут находились. Или здесь просто отвратительная погода, и я все себе надумываю.

Наконец решетка скрипнула, и Лоутрок пригласил нас внутрь в узкий коридор, слабо освещенный старомодными факелами с магической защитой, чтобы живой огонь не смог вызвать пожар. Мне даже стало неловко, что мы пришли сюда с грязными ногами. Оставим же комья грязи.

Об этом же думал и управляющий, поэтому попросил оставить сапоги на входе в склеп. Это было очень странно, но вопросов задавать не хотелось. В конце концов, здесь особое отношение к бывшему хозяину замка. В этом мы успели убедиться. Ну и сапоги, правда, за время пути стали ужасно грязными.

Здесь оказалось немного места: коридор и сама гробница – квадратный зал, в центре которого возвышался каменный саркофаг, окруженный едва мерцающей, прозрачной магической сетью.

По стенам располагались ниши, в которых стояли давно оплавившиеся, покрытые паутиной и пылью свечи, несколько черепов для антуража, сухие, давно выцветшие цветы. Обычный родовой склеп богатой дворянской семьи. На это же намекали и саркофаги поменьше, которые стояли по стенам. Они были закрыты, и дети приняли их за лавочки, уместившись на них с максимальным комфортом. Я не стала разочаровывать ни их, ни родителей.

Остальные медленно подошли к саркофагу. Не знаю, что я рассчитывала увидеть, но определенно испытала разочарование. Внутри каменного гроба на атласной алой подушечке с рюшами покоилось нечто обряженное в старомодный костюм. Властелин походил на сворованную в ближайшем музее мумию и был так же неинтересен. По идее, если его погрузили в вечный сон заклятием, товарный вид должен сохранить сам Властелин, а не его костюм, который выглядел так, будто его только что вчера пошили для какой-то исторической реконструкции. Одно сплошное разочарование.

Даже ворону не понравилось. Он залетел с энтузиазмом, но, присев на плечо Фолка за неимением других насестов, впервые на моей памяти подавился карканьем, которое перешло в какой-то почти человеческий хриплый кашель.

Фолк раздраженно дернул плечом. Разразиться возмущенной тирадой, щедро приправленной ругательствами, ему не позволила торжественность обстановки и момент. А ворон не стал больше искушать судьбу и стремительно вылетел из склепа. За ним так же стремительно последовала брюнетка. Она оказалась слабонервной и, убегая, обмахивалась кружевным черным платочком. Мне тоже хотелось уйти, но не из-за излишней впечатлительности. Просто было скучно. Не понимаю, зачем нарушать покой мертвых? Им и без нас хорошо.

Понравилось только детям, и их пришлось долго ловить возле саркофага. Принимали в этом участие управляющий и родители, а мы уже собрались на выход, когда раздалось едва слышное клацанье зубов из ближайшей ниши. Друзья уставились на меня очень выразительно и очень недобро, а я тихонечко сказала:

– Ой…

Тревор сориентировался первым и шустро встал у ниши, где случайно ожил один маленький череп и теперь клацал зубами. «Ладно хоть, не Властелин», – подумала я и икнула. Только этого еще не хватает. Покосилась в сторону саркофага, но там все было спокойно. Все же я не некромант. Хотя… в чем-то специфика дара у нас схожая. К счастью, по кладбищам я ходила без опаски, но оживший череп намекал, что все же стоит быть осторожнее.

– А что это? – с подозрением поинтересовалась Дирси и повернулась точно в ту сторону, откуда доносился звук, но встретилась с профессиональной улыбкой Тревора.

Надо будет сказать ему, чтобы клиентам так не улыбался, они и так приходят к юристам не от хорошей жизни.

Признаться, я думала, что из склепа Дирси сбежит первая, но и она, и весь ее выводок с энтузиазмом изучали Властелина. Предположить, что когда-то он был молод и красив, оказалось невозможно. Хотя я пыталась.

– Где? – Бьянка очень умело круглила глаза.

– Клац…

– Ну вот это…

– Ничего не слышу. – Подруга захлопала глазами.

– Клац.

Череп, как назло, клацнул зубами погромче, словно оскорбившись, что кто-то его не услышал.

– А я слышу… – Отец семейства нахмурился и внимательно осмотрелся.

– Да не-ет… – протянул Тревор, немного изменившись в лице.

– Клац…

– Может, пойдем отсюда? – проблеял побледневший Элиот, который, с одной стороны, явно был покорен Бьянкой и не хотел ударить в грязь лицом, а с другой – не страдал глухотой.

– Клац.

– Пожалуй, уйти – это отличная идея! – просияла подруга и подтолкнула Элиота к выходу.

– Вы идите… – Лоутрок тоже покосился