К середине дня я напиваюсь, в надежде, что алкоголь поможет, ну или сделает Терри более приятным собеседником. Но в итоге сам становлюсь слишком болтливым.

– Я думаю она та самая, единственная, – признаюсь я Терри, откинувшись на диване. На улице слишком жарко, и мы спрятались в прохладе огромной гостиной, украшенной шелковыми гобеленами и бессчетными диванными подушками.

Терри усмехается.

– Подожди пока вы не… – Он делает неприличный жест, и мне хочется швырнуть в него бутылку.

– Я же не об этом, – горячо возражаю я, подливая вина в бокал. – Она чудесная! Мне никого еще не хотелось так сильно.

Я собирался сказать «никто не нравился так сильно» Но получилось даже более правдиво. Я правда безумно ее хочу.

– Ах, пылкость юности! – добродушно подтрунивает дядя. – Вот наберет она килограммов десять, увлечется мыльными операми – тогда посмотрим.

– Дядя Терри, ты просто невозможен.

– Молодежь нынче такая чувствительная, – ворчит он, завалившись в кресло и поставив бокал на пивной живот.

Залпом допиваю вино. Еще ни один день в моей жизни не тянулся так долго.

Терри приглашает Адди поужинать с нами, но она отказывается. Смотрит при этом на меня. А вдруг, обдумав случившееся, она отклоняет не только приглашение Терри? Мысль о том, что вечером она не захочет меня видеть, вызывает отчаяние.

За ужином Терри не умолкает про бестолковые инвестиции дяди Рупа. Вот уж что меня ни капельки не волнует. При разговорах о деньгах мне становится ужасно неловко. К тому же дядя ест куда медленнее, увлекшись болтовней, так что мне хочется незаметно стащить стейк у него с тарелки, а то он вообще не закончит. Не успевает он собрать соус хлебом, как я забираю посуду и несу на кухню.

– Эй! – возмущается Терри. – Знаю-знаю, чего тебе так не терпится. Мечтаешь улизнуть в квартирку смотрительницы?

– Да, хочу увидеться с Адди, – стиснув зубы, отвечаю я.

– Расхаживает в купальничке, дразнит и уже веревки из тебя вьет, – смеется он.

Возвращаюсь в столовую.

– Смотри, с ней хлопот не оберешься, – продолжает дядя.

Стискиваю кулаки. Терри всегда невыносим, но его комментарии про Адди… И все равно он получше папы. На минуту представляю, что приехала вся семья, как отец и планировал. Дядя Руп со стареющей женой-американкой, дотошная троица кузенов из Ноттинг-Хилла, мой брат Люк без своего партнера Хавьера, ведь Хавьера никогда не приглашают… Люк мучился бы в стоическом одиночестве, я бы лез на стену от раздражения, папа нудил бы, как мы его разочаровали, а мама по обыкновению пыталась бы всех помирить.

Нет, эти каникулы настоящий подарок, несмотря на дядю Терри. Медленно разжимаю кулаки.

– Слушай, – говорю я, пытаясь скрыть отчаяние, хотя оно так и рвется наружу, – давай сегодняшний вечер ты проведешь один, и тогда завтра мы поедем в тур по местным виноградникам. На весь день, только мы вдвоем. Я отвезу тебя сам, даже пить сегодня не буду.

Терри выглядит растерянным. Он считает себя душой любой компании и ни минуты не может побыть один. С другой стороны, вино он тоже очень любит, да и обещание уделить ему целый день должно сработать.

– Ладно уж, – соглашается дядя. – Я тогда… почитаю…

Он обводит комнату потерянным взглядом.

– Тут есть телевизор, – успокаиваю я. – На дисках «Форсаж». Все части!

Терри немного оживляется.

– Тогда удачно тебе повеселиться, парень! – Он подмигивает. – А я посплю в берушах.

– Договорились. – Подавляю дрожь омерзения. – Спасибо. Спокойной ночи, Терри.

Адди

Дилан совсем запыхался – наверняка мчался из столовой на всех парах. Весь день он так забавно следил за мной тоскливым взглядом. Вчера он казался таинственно-сексуальным, сегодня – милым. Пару часов назад я подглядела, как он строчит что-то в блокноте, высунув кончик языка от усердия.

– Привет, – задыхается он. – Надеюсь, оскорбительные комментарии моего дяди не совсем тебя отвратили, ты не передумала со мной целоваться?

Смеюсь и встаю так, чтобы бедро казалось округлее. Я одета в коротко обрезанные джинсы и красный купальник. В этих шортах я всегда кажусь себе самой-самой. Честно говоря, не стоило мне утром надевать то короткое платье ради Дилана. Конечно, план сработал – челюсть у Дилана так и отвисла, – но чувствовала я себя… как-то дешево.

– Как ты от него отвязался?

Дилан то сжимает, то разжимает ладони, будто ему не терпится дотянуться до меня. В моем животе нарастает жар.

– Пообещал съездить завтра на виноградники. – Дилан откидывает волосы с глаз. – Можно войти?

Притворяюсь, будто раздумываю, но на лице у него такая мука, что я быстро сдаюсь.

– Ну, заходи, – смеюсь я, пропуская Дилана.

– Слава богу! – Он закрывает дверь, нежно придерживает меня за плечи и легонько подталкивает к стене. – На чем мы остановились?

– Кажется, на этом. – Притягиваю его к себе и встаю на цыпочки, чтобы заглянуть в глаза.

– Ты меня погубишь, Адди. Последние восемнадцать часов у меня кружилась голова от фантазий о тебе.

Никогда не встречала парня с такой прекрасной речью. И я не о произношении, а о самих словах. Хочется записать каждую фразу.

– От желания еще никто не умирал, – поучаю я, прильнув к нему. – И, возможно, немного терпения пойдет тебе на пользу.

– А по мне, терпеть – это ужасно скучно, – отвечает Дилан и прижимается губами к моим.

Он прекрасно целуется, но не потому я загораюсь огнем. Нет, дело в посыле – его поцелуй говорит: «В этот раз я с тобой на всю ночь».

Первый раз как в лихорадке: дрожащие руки, сбивчивое дыхание. Мы даже не дошли до кровати. Еле держась на ногах и смеясь, Дилан шепчет:

– Боже, ты прекрасна.

Хочу развернуться к нему лицом, однако он меня придерживает. Его рука все еще проводит по моим ногам, движения становятся неторопливыми, ласковыми. Оглядываюсь через плечо: Дилан изучающе, чуть ли не благоговейно рассматривает меня. Мы встречаемся взглядами, и я снова его хочу, прямо сейчас. Пульс учащается.

Спотыкаюсь на дрожащих ногах по пути в спальню и валюсь на матрас лицом вниз. Несколько секунд спустя Дилан прижимается ко мне сзади и прокладывает дорожку поцелуев по спине. Я чувствую, как разгорается огонь внизу живота.

– Вот тут, – хрипло говорит Дилан, прижимая палец к изгибу, где талия переходит в бедро, – это, возможно, самые сексуальные сантиметры, которые я когда-либо видел.

– Серьезно? – удивляюсь я, оборачиваясь.

– Или тут, – продолжает он, покрывая жаркими поцелуями шею, и я со стоном опускаю голову на подушку.

– Или тут… – Очертания груди. – Или тут… – Косточка бедра. – Или