более года серии побед Гоминьдана на поле боя был положен в 1948 г. Мао направил войска на горные гряды в центральной части Китая, вынудив Чана перебросить силы на оборону контролирующихся националистами крупных городов вдоль долины реки Янцзы. Контратака коммунистов встала на пути стратегии Чана. Первая крупная победа КПК пришлась на 1947 г., когда подразделения НОАК отбили масштабное наступление националистов в центральных равнинных районах Китая. Уверившись в правильности собственных убеждений, Мао потребовал развернуть наступление по всем театрам военных действий, взял на себя контроль за всеми военными решениями и смело предсказал победу в пределах пяти лет [Westad 2003: 168–172]. В апреле 1948 г. коммунисты отвоевали Яньань. К июню вооруженные силы Гоминьдана сократились до 3,6 миллиона человек, в то время как на стороне КПК было уже 2,8 миллиона человек [Pantsov, Levine 2012: 350].

Чан Кайши удвоил свои усилия в попытке уничтожить силы НОАК в Маньчжурии, надеясь загнать коммунистов в Сибирь. В регион было направлено серьезное подкрепление, которое включало вооруженные подразделения, имевшие наилучшую подготовку и оборудование. В ходе серии ожесточенных битв в первые три месяца 1948 г. войска Линь Бяо искусным маневром отрезали армиям Чана путь к отступлению и сокрушили их на юге Маньчжурии, полностью изменив военный расклад [Westad 2003: 175–178]. Чан потерял уверенность в своих силах. Он начал готовиться к отступлению со своими лучшими войсками на Тайвань. Единственная его стратегия сводилась к военной победе. Никакого запасного плана предусмотрено не было. Чан начал утрачивать контроль в Гоминьдане. Многие подчиненные разуверились в нем. Националисты потеряли поддержку своей военной кампании со стороны городов. Экономику подкосила гиперинфляция. Среди студентов и иных групп городского населения возросли симпатии к КПК. Правительство США, которое предоставляло Чану военную помощь и кредиты, разуверившись в его победе, сократило объемы поддержки [Ibid.: 181–211; Pepper 1999: 42–93, 132–195]. К концу 1948 г. Чан окончательно потерял Маньчжурию. Попытка отстоять регион стоила ему 400 тысяч солдат его элитных подразделений [Westad 2003: 197].

Неизменная уверенность Мао в триумфе КПК выглядела практически пророчеством после решительных побед Линь Бяо. Немедленно началась подготовка к новой кампании по захвату всего Северного Китая. Мао приобрел в КПК богоподобный статус, чему способствовала партийная пропаганда, связывавшая успехи с его талантом ведения войны. Мао отвергал рекомендации СССР и других партийных руководителей медленно продвигаться к окончательной победе в 1951–1952 гг. СССР продолжал признавать националистов как легитимное правительство Китая. Сталин продолжительное время рассматривал коалиционное правительство или два существующих отдельных режима как наиболее благоприятные перспективы разрешения конфликта. Однако последующее наступление подтвердило верность предположения Мао о возможности добиться абсолютной победы [Ibid.: 198–199]. НОАК продвигалась вперед. Многие представители КПК выражали беспокойство в связи с тем, что вооруженным силам нужно время на передышку и перегруппировку, но Мао настаивал на скорейшем достижении полной победы. Сталин рекомендовал КПК проявлять осторожность. В январе 1949 г. лидер СССР предложил Мао вступить в переговоры с Гоминьданом. Этот совет нашел поддержку со стороны Лю Шаоци и Чжоу Эньлая. Мао же оскорбила попытка Сталина остановить продвижение НОАК. Переговоры могли привести к разделению Китая на два режима: северный и южный. Рекомендации Сталина Мао проигнорировал. Наступление продолжалось [Ibid.: 199–208].

Завершение военного подчинения

Уверенность Мао в очередной раз оказалась почти провидческой. Армии Чан Кайши не выстояли. Военные командиры и гражданские администрации начали сдаваться. Военные переходили на сторону коммунистов целыми подразделениями. Коммунистические силы под командованием Линь Бяо подвергли пятимесячной осаде бывшую столицу Маньчжоу-го – Чанчунь – и морили его жителей голодом. Пережившие осаду националисты сдали город в октябре 1948 г. По имеющимся расчетам, в результате обстрелов Чанчуня и голода погибло около 160 тысяч мирных жителей. Осада Чанчуня подорвала готовность оставшихся командиров-националистов жертвовать гражданским населением, чтобы воспрепятствовать продвижению коммунистов [Dikötter 2013: 3–8, 20–22]. Пекин был сдан без боя в январе 1949 г. Вскоре КПК захватила Тяньцзинь [Yick 1995]. Столица националистов Нанкин пала в апреле, Шанхай – в мае. Выжившие националисты сначала бежали в Гуанчжоу, потом – в Чунцин и, в декабре 1949 г., в Чэнду. В дальнейшем правительство Гоминьдана официально переместилось на остров Тайвань [Dikötter 2013: 22–32; Westad 2003: 221–255].

По мере продвижения НОАК к окончательной победе подошло время КПК решить вопрос о том, где пройдут границы Китая. Давнюю историю имела проблема статуса Тибета, Синьцзяна и Монголии. В эпоху династии Мин – последнем периоде правления страной этническими ханьцами – Китай по площади был примерно на две трети меньше Китая, существовавшего к 1911 г. [Brook 2010: карта на с. 41]. Цин – последняя имперская династия Китая – представляла собой многонациональное государство, в котором заправляли этнические маньчжуры, атаковавшие в 1644 г. империю Мин со своих родных территорий – современного Северо-Восточного Китая (Маньчжурии). В начале 1700-х гг. маньчжуры сильно расширили границы империи за счет военной экспансии, присоединив к государству неханьские народы Монголии, Синьцзяна и Тибета. Последние яростно сопротивлялись распространению влияния Китайской империи и регулярно бунтовали вплоть до падения династии Цин в 1911 г. [Rowe 2009: 71–78]. Указанные регионы сразу же заявили о своей независимости. СССР поддержал создание независимой Монголии в 1921 г. В 1924 г. в Монголии был установлен коммунистический режим. Страна стала государством-сателлитом СССР [Rossabi 2005: 30–31]. Националисты выступали резко против таких инициатив и отказывались признавать новое монгольское государство, отстаивая исторические границы империи Цин. Коммунисты, находясь в зависимости от финансовой и военной поддержки СССР, приняли новые реалии. Гоминьдан же лишь отказался от своих претензий на всю Монголию, подписав соглашение с СССР в августе 1945 г. В обмен националисты получили от СССР признание Чан Кайши в качестве легитимного главы Китая [Chen 2001: 27]. Таким образом, в пределах китайских границ осталась только Внутренняя Монголия.

Первоначально коммунисты исходили в своей позиции по вопросам оформления национальных границ Китая из поддержки чаяний крупных неханьских народностей. Вплоть до 1940-х гг. КПК заявляла, что Синьцзян, Монголия и Тибет сначала получат «полную автономию», а потом, в духе принципа «национального самоопределения», примут решение, следует ли им вступать в федерацию с Китаем и ханьцами. КПК прикладывала усилия, чтобы отмежеваться в этом вопросе от «реакционных сил», в частности, от Гоминьдана во главе с Чан Кайши. Со слов коммунистов, курс националистов на «единство пяти национальностей» был лишь попыткой «скрыть собственную политику национального притеснения». В официальном заявлении от 1932 г. КПК указывает, что партия «признает право на национальное самоопределение всех национальных меньшинств, в том числе право на самоопределение вплоть до отделения от Китая». Официальные документы 1930-х гг. выступают за тибетский сепаратизм как «движение за национальное освобождение», которое устранит как британское (индийское), так и китайское господство над Тибетом