авторскую иронию. «Эмеральд» – по-английски изумруд, и там, где один увидит символ роскоши, другой вспомнит старую детскую сказку об изумрудном городе. Стоит приглядеться, – и гранитные колонны на деле окажутся железобетонными, лишь одетыми в фасадную панель; металлическая ротонда – пластиковой; а стремительно развивающаяся рыночная экономика – олигархическим капитализмом, с трудом пережившим дефолт. Изумрудный город казался таковым лишь потому, что при входе всех обязывали надевать зеленые очки.

5. Общественно-деловой комплекс «130-й квартал»

Маяковского ул., д. 3А

Архитектурная мастерская Мамошина

2002–2007 гг.

Ранний капиталистический романтизм – время проектов точечной застройки. Крупные девелоперы еще не появились, государственные институты еще не успели окрепнуть, и городской ландшафт меняют индивидуалисты. Никто еще не мыслит большими масштабами – архитекторы развлекаются отдельными зданиями, экспериментируя с внезапно открывшимся им набором новых элементов. И лишь затем, когда словарь нового архитектурного языка сформирован, слова начинают складываться в предложения. Так на рубеже тысячелетий в Петербург возвращается градостроительство. 130-й квартал – символ нового этапа капрома, перехода от возведения отдельных зданий к формированию пространства.

Но главное – это уникальный эксперимент комплексной реновации с уплотнением в центре города. Новая пешеходная улица и площадь, формируемые постройками совершенно разных функций и принадлежащими совершенно разным инвесторам, но решенными в единой стилистике: 130-й квартал можно назвать единственным в своем роде современным ансамблем исторического центра Петербурга.

Здесь необходимо понимать, что же представлял собой исторический центр города на момент распада СССР. К этому времени он был практически полностью законсервирован, как в общественном сознании, травмированном разрушениями войны и блокадой, так и в архитектурной практике модернизма – экстенсивный рост города шел на неосвоенных окраинах, и масштабные проекты в центре были редким исключением. Многочисленные пустоты, хаотичная застройка дворов нагромождением флигелей и хозпостроек – весь этот средневековый внутренний мир регулярного Петербурга можно наблюдать и сегодня, но тогда на него впервые посмотрели с другого ракурса. Земля, и в особенности центральность ее расположения, внезапно оказались капитализированы. А это значит, что со средневековьем надо было заканчивать и возрождение становилось неизбежным. Первым оно постучалось в 130-й квартал.

Архитектор Михаил Мамошин утверждает, что в основе концепции застройки – принципы градостроительства эпохи Возрождения, в частности «Урбинские ведуты» Пьеро делла Франческа. На самом деле и планировочную структуру, и стилистику всех зданий определила история места: в XVIII веке здесь располагались Итальянские сады, поэтому апелляция к итальянской классике и ренессансу в проекте оказалась неотвратимой. Так, к 2006 году в Петербурге вырастают своя Пизанская башня и Колизей (соединенные к тому же однопролетным акведуком) – гостиница «Новотель», стеклянные объемы которой облачены в каменную отделку, имитирующую итальянский мрамор и тектонику римского ордера. В 2007-м завершается строительство Триумфальной арки Константина – в составе бизнес-центра «Alia Tempora». Пафосное название переводится с латыни как «Другие времена», и ритмичные спаренные колонны на стеклянном фасаде вместе с сияющей металлическим блеском статуей Венеры Милосской на углу здания провозглашают смену эпох. Завершает ансамбль элитный жилой дом, выходящий на улицу Восстания ярусной башней. В основе семантики фасада этого здания также лежит течение времени. Начинаясь массивными гранитными колоннами и мозаичным панно, фасад вдруг становится штукатурным и, пластично закручиваясь, доходит до своей кульминации – стеклянного завершения.

Пространственно же ансамбль собран вокруг безымянной пешеходной улицы-дублера Невского проспекта, которая разбила крупный квартал на две половины, упорядочив его внутреннюю структуру. Планы по разукрупнению кварталов между Невским и Жуковского путем пробивки новой улицы существовали еще в 1850-х, но им не суждено было реализоваться. Пока не наступил капром.

Как же получилось, что в эпоху цветущего индивидуализма множество инвесторов вдруг решили действовать сообща, не противореча друг другу, а вместе создавая пространство? Удивительно, но на примере 130-го квартала можно наблюдать последствия международной помощи России в ее попытках перестроиться на рыночные и демократические рельсы – процесс, о котором сейчас не принято вспоминать. Финансировал и контролировал проект Международный Банк Реконструкции и развития в рамках поддержки реконструкции исторического центра Петербурга. Это была лишь малая часть в общем объеме доступных кредитов и займов, выделяемых России. За этим процессом стояла вера западного сообщества в то, что если переходный период завершится успешно и реформы приведут к возникновению в стране стабильной экономики, то демократизация, сокращение расходов на вооружение и окончательное превращение Росии в союзника неизбежно. Что ж, сегодня, гуляя по уникальному ансамблю петербургского 130-го квартала, интересно поразмыслить о том, оправдались ли эти надежды.

6. Гостиница «Park Inn Nevsky»

Невский пр., д. 89

Архитектурное бюро «Студия 17»

2008–2010 гг.

Появившийся в 2006 году проект гостиницы Park Inn Nevsky – пример капиталистической хватки сытых нулевых, иллюстрация знаменитого принципа про нужное место и нужное время. Расположенная у площади Восстания в минутах ходьбы от Московского вокзала, выходящая одним из фасадов на главную улицу города, гостиница была обречена на коммерческий успех. Туристический поток в Петербург рос в те годы экспоненциально: с одной стороны, уровень благосостояния позволил путешествовать невиданному раньше числу россиян; с другой стороны, не ослабевал интерес к вновь открытому городу и у европейских туристов, особенно на фоне прошедшего в 2006 году в Стрельне саммита Большой Восьмерки. В этот период строительство отелей, в том числе и международных сетей, становится по-настоящему массовым явлением.

Естественно, без крови не обошлось. Ради строительства гостиницы был снесен двухэтажный особняк Ананьиной – выявленный объект культурного наследия середины XIX века. Градозащитное сообщество тогда только формировалось и не могло серьезно противостоять международному капиталу, равно как не уберегли усадьбу и охранный статус, и историко-культурная экспертиза. Окно возможностей для появления в исторической среде города чего-то принципиально нового тогда ненадолго открылось, и гостиница успела в него заскочить: в 2008 году начинается стройка, растянувшаяся из-за кризиса на три года.

Проект здания выполнен петербургским бюро «Студия 17» под руководством Святослава Гайковича. Сквозной участок диктовал необходимость двух главных фасадов: по Гончарной улице и по Невскому проспекту. Они решены практически одинаково, создавая редкое для Петербурга впечатление зданий-клонов. Главным элементом обоих фасадов выступает ордер, вернее, ироничное обыгрывание этой классической формы – явление, характерное для постмодерна. Подобно экспериментам Бофилла в Нуази-ле-Гран, пилястра здесь одновременно играет функцию эркера, увеличивая площадь внутреннего пространства здания. Решение подчеркивает международный статус сетевого отеля и манифестирует принадлежность петербургского капрома к интернациональному постмодернизму.

Несмотря на высокую оценку постройки Валентиной Матвиенко и множество наград, гостиница подверглась жесткой