За три месяца молодое княжество совершило небывалый скачок в развитии, огромную роль в котором сыграли мануфактуры. Они позволяли производить невиданное ранее количество товара, а большой рынок Новгорода это самый товар благополучно поглощал, спонсируя тем самым еще большее развитие производства.

А развитие это было катастрофически нужно, ведь до второго вторжения Шведов, по нашим расчетам, осталось меньше года. Да, Новгородский полк находится в состоянии крайней боеготовности, однако это всего-навсего тысяча с небольшим человек. И даже если мы обеспечим их артиллерийской и кавалерийской поддержкой, они физически не смогут выстоять, если Олаф решит привести под стены города в двадцать раз больше народу. Даже если это будут в большинстве своем крестьяне с вилами.

Из этого следует, что государству нужно больше солдат для отражения угрозы. По нашим подсчетам, армию нужно расширить хотя бы в три раза. А для этого нужны люди и снаряжение для них. И если рекрутов мы с горем пополам соберем, то вот с оружием и амуницией для них дела обстоят пока не очень хорошо. Конечно, суконные, сапожные и ружейные фактуры работают на износ, дабы удовлетворить нужды армии, однако пока что мы смогли полностью вооружить лишь один полк, да и тот еще нуждается в пушках и хоть какой-то коннице.

Тем не менее, все не так уж и плохо: выплавка железа за три месяца выросла в четыре раза, свинца — в десять раз. Столько пороха, сколько ежедневно создается в одном только Новгороде, наверное, сейчас не производят все города под контролем Москвы вместе взятые. А уж что говорит о военной форме: простой и дешевой, но относительно качественной и постепенно обретающей популярность не только у солдат, но и среди местной полиции и даже высшего общества. Хотя, конечно, для их нужд используют другие цвета сукна. И все же мода на богатство постепенно уступает место более практичной и удобной одежде. Пока что среди не самой богатой знати, но наверняка в скором времени идею подхватят и сливки общества. Нужно было лишь показать народу, как оказывается иногда выгодно отказаться от роскоши в пользу эффективности.

— Герр, государь, — Окликнул меня знакомый голос. — Герр государь! — Оскар, сохраняя немецкое самообладание, спешил ко мне.

— Приветствую, господин Ларсен, — В привычной и приятной мне светской манере ответил поздоровался я. — Как идут дела?

— Все есть замечательно! — Оскар уже уверенно, пусть и не очень хорошо, изъяснялся по-русски. — Вчера мы отправили первую телегу с динамитом на северные рудники.

— Надеюсь, вы отправили его со своими людьми? — Спросил я.

— Конечно! — Горделиво воскликнул он. — Я отправить своих лучших учеников, они есть отлично освоить этот наш «новый порох».

— Хорошо, — Я одобрительно кивнул, проверив меха новой печи для выплавки металла. — Какие еще новости?

— Я считать, вы должны взглянуть, — Он покопался в своем наплечном вещмешке и выудил оттуда небольшой блестящий предмет. — Сегодня на стекольной фактуре один из работников суметь сделать вот это, — Он протянул мне необычную стекляшку. — Во время перерыва, из остатков стекольной шихты!

Я осмотрел безделушку. В руках у меня, отражая лучи июльского солнца, блестела то-ли большая сережка, то-ли маленькие браслет. Одно было ясно точно: особенно красивые куски мутного стекла были искусно скреплены между собой тонкой медной проволокой. Я осмотрел украшение кустарного мастера поближе. Как оказалось, острые края стекляшек были сточены, из-за чего как таковой опасности они не представляли. Проволока была слегка грубоватая, однако в целом смотрелась хоть и чуждо, но допустимо. В теории ее можно сменить на серебренную и тогда ценность изделия значительно вырастет.

— Скажи, Оскар, а ты видел что-то подобное в Дании? Ну, может богатые дамы носили похожие украшения? — Датчанин задумался, но вскоре все же дал мне неуверенный ответ.

— Вы знать, герр Александр, — Потер он рукой редкую щетину на щеке. — Такие изделия встречаются в Европе не часто, но зачастую их делают из драгоценных камней и металлов. Те, кто есть не очень богат — носить более дешевый металл, но зато с гравировкой.

— У парня определенно талант, — Сказал я, возвращая Оскару изделие и тут же вставая за блочный механизм для подъема ящика с инструментами на крышу.

— Да, герр государь! — Восхищенно воскликнул он, спешно возвращая украшение в сумку и пытаясь помочь мне, вращая механизм. Впрочем, у тощего химика это не очень хорошо получалось. — Вообще я заметить, — Отдышавшись, продолжил он. — Что среди русских людей очень много способных людей. Не умных. Пока что не умных. Но очень, что вы называть, способных!

— А что, в Дании их мало? — Удивился я.

— Ну, — Замялся Ларсен. — В Дании народ есть более умен, а в здесь… Здесь у людей есть, как вы это называть? — Он пощелкал в воздухе пальцами, вспоминая слово. — Смекалка! Точно, именно смекалка!

— Ну что ж, спасибо, — Усмехнулся я. — А умельцу тому выпиши премию за труды и предложи отдельное место для работы. — Датчанин согласно раскланялся и удалился обратно к своим стекольщикам.

Я еще пол часа суетился в плавильне, активно участвуя в этом нелегком занятии: работал тяжелыми мехами, загружал в печь руду и тут же, надев толстые перчатки, выплавлял из нее чистый металл. Рабочие на всех мануфактурах давно уже привыкли к тому, что я регулярно работаю наравне с ними. Поначалу я старался избегать подобного. Нет, не потому, что не любил тяжелый труд. Просто боялся, что народ не поймет. Однако, как оказалось, народ и в частности рабочие мой интерес к их делам восприняли как жест уважения и пробили внеочередной потолок моего авторитета.

Я как минимум по часу в день пропадал на разных производствах: то кроил и шил мундиры для армии, то вставал на место рядового сборщика и монотонно вкручивал пружины в спусковые механизмы будущих ружей, а то и вовсе отбрасывал всякую брезгливость и, разгрузив партию «натуральной» селитры, или попросту человеческой урины, вникал в производство из нее пороха. А делал я все это не только для того, чтобы подбодрить простых работяг, но и чтобы по-настоящему вникнуть в каждую сферу деятельности. Чтобы понять, как можно сделать лучше, качественнее, больше или быстрее. Чтобы оценить, сколько может заработать простой сборщик, самый неквалифицированный рабочий на мануфактуре и уже отталкиваясь от этого что-то менять.

И менять действительно получалось. Например, теперь сборщики получают не сдельную зарплату, как раньше, а фиксированную. А чтобы не разводилось халявщиков, желающих получать деньги просто так, сидя на месте, к каждому цеху был приставлен смотритель, который сначала предупреждал, а после и увольнял самых хитрых. Ведь желающих работать на мануфактурах с каждым днем