Перед глазами мелькали картинки из прошлого. Звонкое дело "Об алой змее" в свое время вел Бэд. В столице завелся преступник, выбравший орудием убийства неизвестный яд. Последователи алой змеи существовали давно. Врачеватели, которые жаждали экспериментов и травили целые деревни на благо медицины. Людей не осталось. Остались книги, которые впоследствии были запрещены. Обрывок из такой книги и нашел столичный отравитель.

То был обрывок, а это — книга. Что задумала Розетта? Кого-то отравить? Интуиция молчала.

В тот же вечер служка Фания принесла записку от брата.

"Я уезжаю. Берегите здоровье", — гласила крючковатая надпись.

— Я бы раньше передала, да ты в город уехала, — оправдывалась она, теребя тоненькие косички.

— Как раз вовремя, — я похлопала служку по плечу и поспешила в каморку.

Где у нас проявитель? Коричневая колбочка валялась на дне тряпичной сумки. Я шустро разбавила водой едкое содержимое. Записка лодочкой поплыла по водной глади блюдца.

Томительное ожидание — и в углу появилась надпись: "P.S. Даниэль не тот, за кого себя выдает. Он опасен. Убедись: улица Виноторговая, лавка пекаря. Прояви креативность, сестренка".

Глава 7. Ты не одна, нас много

"Нет лучшего места для сбора сведений, чем местная пивнушка". Югр Ставский

"Жестокие убийства бьорнских заключенных продолжаются!" — убеждала Мэй Френси в очередной статье.

Ее призывы трубили громче, а статьи появлялись все ближе к главной странице. Даже цензура была не в силах остановить это.

Крыска шустро бегала в ногах и шипела на Розетту, когда та открывала рот в мою сторону.

— Хорошая девочка, — почесала я белесую шерсть.

— Почему она должна жить в моей комнате? — возмущалась юная леди, одеваясь к урокам, пока я наслаждалась выходным. — Пусть живет в твоей.

— Надо дать ей имя.

— Эй, ты меня игнорируешь?

— Может быть, Донна?

— Ника, ты бесишь!

— Или Фиона?

В меня полетела декоративная подушка. Дразнить подопечную — работа приятная.

— Давай назовем ее Кара?

— Очень остроумно, — снова фыркнула леди. — Ника, это просто крыса! Ей не нужно имя!

— Нужно. У всех есть имя.

Наклонилась к полу, и Кара мигом далась мне в руки. Послушная крыска, не отдам на опыты.

Розетта ушла на занятия, а это означало одно — начался мой первый заработанный выходной. Я ловко развернула ладошку с зажатым в ней клочком бумаги. Улица Виноторговая. И что я должна там найти?

Лавка пекаря оказалась вполне просторной закусочной. Шумной, но вполне цивильной. За дальними столиками располагались жаркие парочки. Ближе к выходу — обычные граждане, целью которых было только поесть. А в самом центре, как и полагается заведению общепита — веселые компании, молодые и старые, любящие жизнь и отмечающие каждый свой успех. У таких шумных столиков толпилась большая часть официантов. Но внимание привлекала только одна.

В самой гуще аккуратно вышагивала высокая женщина с вьющимися русыми волосами, убранными в высокую прическу. По виду не старше тридцати, но по глазам, мудрым и проникновенным, она была больше похоже на мать, повидавшую все на своем пути, чем на молодую девушку. Взгляд гордой орлицы и грациозная походка. Не знаю, что в этот момент было написано на моем лице, но женщина остановилась, сфокусировала свой взгляд на мне и добродушно рассмеялась.

— Здравствуй, сестра, — обратилась эта дива, когда я таки сумела закрыть рот.

Я не отрывала взгляд от хозяйки закусочной. Определенно хозяйка, теперь это стало очевидным как день.

— Сестра, — вопреки всем моим ожиданиям она подняла руку и ласково погладила меня по волосам, — мне знакома твоя боль…

— Вы, наверное, обознались, — махнула я головой, отгоняя наваждение и вспоминая начало своей выдуманной истории. — Я журналистка, Мэй Френси, из газеты "Бьорнские хроники".

Хозяйка смотрела прямо в глаза, поэтому я быстро развернула сложенную пополам газетку и ткнула в имя на одной из страничек.

— Сейчас пишу статьи про рестораны на Виноторговой улице, — не переставала тараторить я. — Ищу, где можно остановиться, а у вас, говорят, еще и кормят вкусно. Могу включить ваше заведение в рекомендованный список! Только мне бы переночевать…

Пьяный посетитель рядом подслушивал наш разговор.

— Ха! — рыгнул он в мою сторону, — ночлег здесь выйдет в копеечку, уж не гостиница. Платить-то готова, цыпа?

— Конечно, — сжав зубы, я как можно шире улыбнулась и похлопала по мешочку камней на ремне.

— Опасно держать добро за поясом, — усмехнулся пьяница, — стырят!

Я поежилась от то ли угрозы, то ли смешка. Какой же отвратительный запах у него изо рта, хоть волком вой!

— Думаю, это согласие, — хозяйка подбодрила взглядом, — хочешь покажу комнату?

— Так быстро? То есть…

Вырвалось вслух. Не ожидала, что такая нелепая история о журналистке сработает. Ведь до деталей продумала!

Меня провели на второй этаж, где помимо хозяйских комнат было несколько для гостей. Скинув плащ, я скорее перепрятала мешочек с камнями, мало ли. Пора отправляться поддерживать легенду, чем я и занялась.

А картина представлялась странная. Еще полгода назад про это заведение отзывались хоть и положительно, но скромно. Никаких шумных посиделок здесь не устраивалось, да и места было не так много. Пекарь занимался своей непосредственной работой, а его жена, по словам старшей официантки, всегда была за его спиной. И все, как один, описывали хозяйку, как тихую девушку, боящуюся громкое слово сказать. Как тень она ходила за мужем и сдувала с него пылинки. На публике не показывалась, из кухни не вылезала и все в этом духе.

Я качнулась на стуле и глянула на хозяйку, эффектно расхаживающую от одного столика к другому, жизнерадостную и улыбающуюся. Слова старшей официантки совсем не увязывались с реальностью.

— Так что же, — я потянула уже остывшее какао и обратилась к собеседнице, — говорите, хозяйка сильно изменилась? Не знаете, что случилось?

Официантка, преисполненная важностью, раздулась и обратилась в шепот.

— Год назад нашу госпожу, — она сделала выразительную паузу, — похитили!

— М-м, вот как, — верилось с трудом, особенно по манере рассказывать. Эта дама явно приукрашивала.

— Зуб даю, похитили! — встрепенулась она, увидев мое сомнение. — Вот прямо ночью выкрали! Всеми силами искали, ох, как господин переживал! Но та пропала, как пить дать. На пятые сутки сама вернулась, вся в синяках, избитая, потрепанная, мы уж о плохом думали. А госпожа все молчит, ничего не рассказывает. Стражи порядка приходили, допрашивали, но нет, ничего никому не сказала. Видать, к насильникам попала… Как хозяин переживал! О-ой!

— Да-да, я поняла, — оборвала я тираду официантки, — вы говорили, что хозяйка изменилась…

— Дак вот после того случая и изменилась! И полгода не прошло, как