господами коронными о мире вечном со Свидригайлом [258v] и Литвой, но не мог ничего одержать из-за надменности Свидригайловой, ибо ему крестоносцы поощрений прибавляли с помощью комтура торунского, дабы примирения с поляками не брал. И в то время на второй сейм серадзский приехал к королю Ягеллу от Януса, короля кипрского, иерусалимского и армянского, посол благородный[60] Бальдвинус де Новис, маршал королевства кипрского, с двумя сыновьями своими, имея двести коней. Он, отдав подарки королю и королеве, просил у них дочь Ядвигу (не знал, что до этого недавно умерла) в брак сыну короля кипрского. Просил тоже, дабы Ягелло королю кипрскому двести тысяч червонных злотых одолжил, закладывая ему при этом третью часть королевства кипрского. Но его ни с чем было отправлено, так как королевна умерла. О деньгах король сказал, что его казна осиротела от частых воен. Потому здесь я приписал, что это были волошские, хитрые и таковые дела так ПЛП «в такой смуте и через столько морей и королевств» у поляков денег приобретать, более подобало их им у себя искать, так как где-то там, как итальянцы говорят, золото родит и дважды, либо трижды в год урожай с земли собирают. Меховиус законную причину этому кладет, что должен был на это наговорить короля кипрского поляк, Петр из Бнина, который в Кипре осел.

Зыгмунт Кейстутович, князь стародубский, брат Витолта, великий князь литовский, русский, жмудский в году 1432

Король, видя, что Свидригайло в своей фурии блудил,

Зигмунту литовское княжество сразу же присудил[61] [259]

Привел для этого литовских, жмудских, русских господ

И от папы им было письмо с буллой прислано.

Через которое письмо освободил Литву от присяги,

Которой скованы были обетами тяжелыми

Служить Свидригайлу, потом его выгнали

И Зыгмунта на княжество Великое позвали.

Ибо им Свидригел омерзел надменной неистовостью,

И много господ побил своим инстинктом.

K тому более московитов, чем Литву, любил,

И по жене русскую веру приобрел.

Свидригела Монивит презрел за это предательство

Которыйу него всегда был в тайном совете.

Так удрал в Смоленск, в который его приняли,

И Полоцк с Киевом на княжество его взяли.

И Зигмунта Ягелло сам на княжество великое

Возвел и в Литве ему дал послушания всяческие.

Меч ему краковский епископ от короля отдавал,

Где союз Литвы с Польшей под обещанием признавал.

Но Свидригайло Подолье казаками русскими

Осмотрел и войсками укрепил татарскими.

Федько, князь Острожский, счастлив и смел,

Отнял у Свидригайла Браслав, Смотрич, Скале.

И так поляки с войском в Подолье вторглись,

Олецк, замок, у князя Острожского взяли.

Он тоже сам Браслав спалил, не в состоянии его защищать будучи,

И поляков нападками с углов начал громить.

Затем, собрав из Волохии и из татар казачество,

С которыми из-за соседства имел всегда братство,

Мыслил на польские войска с ними наехать явно,

И желая им уже битву дать, двигался под них исправно.

Есть Моравка, широкая река, что в Днестр впадает,

Над которой часто казаки прохожим засады делают, [259v]

Через нее польские войска назад переправлялись

И болотной и вяжущей была, с хрустом гати стлали.

Так Федько, князь Острожский, со своим войском,

Тихо с поляками защитный бой вел,

В трубы звеня, и в бубны казаки тоже сами бьют,

Во все горло кричат разными голосами.

K тому тоже Феб коней пахнущих в море холодил,

Когда этот бой поляков тихо накрыл.

Потому все задумались, не зная, что чинить.

Откуда, и где через Моравку до встречи выйти.

Князь Острожский тем пуще с фланга на них напирал

Убитые лежат и раненные, другие едва зевают

Переправился потом остаток поляков,

Но и те, мужественно подщипанные русскими казаками,

И думая, что уже победой выиграли,

К добыче лагерей с азартом бросились.

И поляки с отчаяния строи помешали

Русаки их там и сам из луков поражали.

И уже было плохо для них, ибо русин трех гонит,

И Кемлицкий, ротмистр, подошел с сотней коней,

Что задержался с ротой на заготовках еды,

Но пришел почти с неба, к своих спасению

С большим окриком в середину русаков ударил,

Острожский, что войско новое пришло, верил,

Ибо ночь была и в лесу, к тому же река болотная.

Так в них на войну поднялась новая охота.

Поляки доброй мыслью уже с чела и с тыла

Покрепившись, бьют русаков до упаду.

Треск и хруст обоюдного оружия, гул аж до полуночи

И счастье Русь предало, завязав глаза. [260]

Поляки их победили, при этом их били, секли, кололи,

Моравка других топит, с кровью перемешанная течет.

Князь Острожский сам убежал с малым [остатком] в Острог,

Хоть тоже большая погубила поляков та тревога,

Но победу понесли и поле добыли

И двенадцать хоругвей княжьих получили,

Которые в Кракове висят. Король поэтому веселый,

Праздновал сам и с триумфом во Львове костелы.

О битве Зигмунта со Свидригайлом у Ошмян

Свидригайло после этой битвы на Русь уповал,

И там его князь Борис тверской часть войском спасал,

У которого взял дочь. Так с гетманами

Собрался со смоленскими, с московитами с поло– чанами

Имея пятьдесят тысяч, в литовские волости

Тянулся, желая мстить господам с этой легкостью.

У Ошмян с войском лагерем встал

Потому целую неделю волости окрестные тревожил.

Господа литовские все собрались

С Зигмунтом, великим князем, войска строили

Тянулись под Ошмяны, желая отбить силу силой

И татары перед ними отправились ночью.

Они стражу Свидригайлову тихо разгромили.

И литовцы с Зигмунтом из леса выскочили.

С Свидригайлом и с Русью в бои вступили суровые

Так даже небо и леса и земля дрожали от тревоги,

Отовсюду страшный крик мужей, стрелы с гулом свистят

Мечи, сабли и копья, с оружием блестят.

Колотятся насмерть, двоим речь шла о княжестве,

Один над другим хотел получить победу[260v]