Шрифт:
Закладка:
Что произошло? Начинаю нервничать и замечаю, что Эмет больше не спит.
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я.
– Спал, сейчас отвечаю на твои вопросы.
– Почему мы спим в одной постели?
– Потому что ты практически умерла.
Произнеся это, Эмет чувствует страх и печаль, она так сильна, что я непроизвольно морщусь и заверяю его:
– Я жива.
– Колум помог.
– Ты забирал мою боль?
– Да, так же как ты сделала в таверне.
Он спас мне жизнь. Благородный, добрый и отзывчивый Эметнейм.
– Я вообще не думала, для чего это делаю, – честно признаюсь я.
В голове проносятся воспоминания, как Эмет прикрывал меня своим телом, а его разрывали на части. Сколько в существе должно быть доброты и жертвенности, чтобы поставить чужую жизнь выше своей?
– А я знал, для чего делил твою боль.
Эмет опускает взгляд на мои губы.
– Для чего? – тихо интересуюсь я.
Спрашивая это, понимаю, что данного вопроса никогда не должно было прозвучать.
Эмет поднимает руку и прикасается пальцами к моей метке. Медленно проводит рукой по линиям и тихо говорит:
– Для того, чтобы ты жила.
Мы по-прежнему лежим голые в одной постели, несмотря на то что наши нагие тела укрыты разными покрывалами, я должна бы испытывать дикий ужас, но Эмета я не боюсь. А те чувства, что плещутся внутри него, успокаивают меня окончательно. Эмет не обидит меня. Я это знаю.
– Ты мог не целовать меня в борделе, – зачем-то говорю я.
Уголок губ Эмета приподнимается, и, смотря мне в самую душу, он говорит:
– Знаю.
Сердце начинает стучать с удвоенной силой. Приподнимаюсь на локте и склоняюсь над Эметом. Его чувства практически сбивают меня с ног, но дают почувствовать хоть что-то, кроме ненависти ко всему миру. Я чувствую тонкую тоску по прикосновениям. Это его тоска, не моя. Опускаю ладонь на щеку Эмета, и его сердце сжимается. Моё следует за ним.
Как давно он был с женщиной?
Я с мужчиной вообще никогда не была.
Шрам издевался надо мной. Ломал, калечил. Эмет может показать мне обратную сторону медали. Я настолько глупа, что начинаю ему доверять.
Склоняюсь ниже и легко прикасаюсь губами к его метке. Она намного больше моей, ветви раскинулись по всей правой стороне лица и шеи.
– Эва, ты не должна…
Но я хочу попробовать. Хочу попытаться получить удовольствие, о котором думает он. Не говорю ему ни единого слова, целую в губы и тут же отстраняюсь. Я не знаю, что должна делать и как.
– Я не уверена…
– Я не принуждаю тебя, – говорит Эмет и убирает волосы мне за ухо.
– Ты не понял. Я не знаю, что должна делать.
В глазах Эмета вспыхивает понимание, но оно до конца неправдиво. Он думает, что у меня никого не было, но это не так. Было, но сейчас я об этом думать не хочу. И не буду. Может, новые воспоминания затмят старые? Излечат?
– Я покажу тебе…
Эмет склоняется ко мне, а я ложусь спиной на постель, не успевает он поцеловать меня, как в дверь раздаётся громкий стук.
Эмет прикрывает глаза и громко говорит:
– Сейчас я выйду!
Из-за двери гремит знакомый мне голос.
– Она пришла в себя?!
Отталкиваю Эмета и резко сажусь на постели. Прижимаю к груди покрывало, смотрю на Эмета и спрашиваю:
– Это Хозяин?
– Да.
Сердце прекращает биться, какие-либо нежные чувства, принадлежащие то ли мне, то ли Эмету, уходят далеко на задний план.
– Как давно мы здесь?
– Семь дней.
– Сколько я была…
– Тринадцать дней.
Алая луна. Уже через четыре дня. О Матерь! От дома Хозяина до дворца двое суток пути. Я должна сегодня же забрать Аргоса. Аргос. Он кричал, там в лесу. А я даже не узнала, что с ним.
– Твой сын?
– С Колумом. Они отлично ладят.
Из-за двери снова кричит Хозяин:
– Эметнейм, я жду тебя у себя. Ты мне нужен, через минуту.
Пока Эмет одевается, я отворачиваюсь и даже закрываю глаза. Я практически всё провалила. Как я могла? Эмет молча выходит за дверь, и я быстро одеваюсь, заметив огромный новый шрам у себя на животе. Суртур разрывал меня на части. Вся моя одежда, как и оружие, аккуратно сложена на сундуке. Единственное, что на мне было надето в момент пробуждения, так это цепочка с кулоном.
Одевшись, хватаю меч и ножи. Вооружившись, покидаю комнату и иду на поиски Колума. Дорогу мне преграждает одноглазый сгорбленный слуга.
– Отвара больше нет, – говорит он.
– Какого отвара?
– Твой маг делал, чтоб чета охотников встала на ноги.
Как всегда магия, но сегодня я против неё ничего не имею.
– Где Салли?
– Лошадь? В конюшне. Где ей ещё быть-то?
– Ты хорошо за ней присматривал?
– Конечно.
Достаю оставшиеся две монеты и отдаю ему. Выхожу из "дворца", солнце нещадно слепит глаза. Слышу детский смех и направляюсь на звук переливающихся колокольчиков. За поворотом Колум и мальчишка играют в какую-то игру. На земле нарисован круг, и они в этот круг бросают камушки. Колум всегда промахивается, а Аргос, попав, начинает хохотать и хлопать в ладоши.
Ребенок счастлив, его глаза сверкают так, словно и не было всех бед в его жизни. Дети намного быстрее забывают плохое, взрослым бы поучиться у них.
Словно почувствовав меня, Колум оборачивается, киваю ему, и он отходит от мальчишки показав ему на меня. Взгляд Аргоса мрачнеет, он остается на месте, поднимает с земли палочку и начинает что-то рисовать.
– Сегодня, – говорю я подошедшему магу.
Колум бросает на ребенка печальный взгляд, потом смотрит на меня и кивает.
Не передумал. Это хорошо.
Маг достает из кармана маленький прозрачный пузырек с янтарной жидкостью и протягивает мне ладонь.
– Что это? – напряженно спрашиваю я.
Колум показывает, что это нужно выпить.
– Мне?
"Нет".
Сердце замирает.
– Эмету?
"Да".
– Что с ним случится?
Колум жестами показывает, что после того, как Эмет выпьет, то он уснет.
– На сколько?
Один палец.
– Час?
"Нет".
– День?
"Да".
День, этого времени хватит, чтобы оторваться от него на достаточное расстояние. Чувствую, как в душе разрастается черное и вязкое "нечто", оно напоминает, что я никогда не была доброй и отзывчивой. Я всегда думала только о себе и Нефел, пора возвращаться к этому состоянию.
Эмет доказал, что существа могут быть хорошими. Даже в таком отвратительном мире. И он за свою доброту поплатится… от моей руки.
– Будь готов, – бросаю Колуму, и он кивает мне в ответ.
Разворачиваюсь и ухожу к конюшням. Нахожу Салли, и улыбка появляется на