Шрифт:
Закладка:
Я намеренно говорила так жёстко. Я хотела, чтобы она напугалась, заплакала, что ли. Но, когда она снова повернулась ко мне, на её лице не было ни тени растерянности от того, что я вернулась жива-здорова.
- Мне кажется, Катерина, что тебе снова нездоровится! Выпей капель! Они тебе всегда помогали – Аделаида делала хорошую мину при плохой игре и сама прекрасно понимала это.
Тут распахнулись двери, и кучер вбежал, в панике срывая шапку.
- Госпожа Катерина, горе-то какое! Господин Тобиас! Он того, совсем помёрший! Не гневайтесь. Нет на мне вины лиходейской, это ж несчастный случай был!
Аделаида закричала и вскочила с кресла, закрывая лицо руками. Я же сидела, не могла встать. Шум на лестнице вернул меня к жизни. Нечего убиваться, смерти я ему не желала, и не убивала никого тоже. Дарий выбежал на шум, он теперь тоже помогал убираться по дому.
- Вот, что Дарий! – сказала я, тяжело вставая из кресла – Госпожа Аделаида сейчас побежала в свои комнаты. Ты двери подопри для того, чтобы она не сбежала, у меня к ней разговор есть! А это тебе – за работу за последние полгода!
Я суетливо достала из сумки полновесный аурес и вручила мальчишке. Прежде, чем я дошла до холла, он уже испарился.
Причитающий кучер, поминутно сообщавший мне, что это был несчастный случай, привёз меня на то место, возле которого собралась небольшая толпа, и несколько жандармов уныло просили публику разойтись, так как нет тут ничего интересного. Но нас пустили, после чего мой кучер стал, глотая слова, рассказывать, как он просто ехал домой, как и было велено, внезапно его догнал господин Тобиас и закричал, увидев пустую коляску, где же его жена. Услышав «не знаю», он почему-то сильно расстроился и ударил своего коня так, что тот стал на дыбы и скинул всадника на мостовую. Вот, собственно, и всё!
Один из жандармов неторопливо записывал то, что говорил кучер, несколько людей повторили, что видели своими глазами, так, мол, всё и было. Я молчала, просто смотрела на обиженно-удивлённое лицо человека, который так много сделал для того, чтобы я умерла… Казалось, что он сейчас встанет, и будет в этой своей манере корить меня за то, что я так несправедливо с ним поступила…
Зрители, поняв, что рыдать и падать на колени я не собираюсь, стали потихоньку расходиться, тело погрузили в карету, и мы поехали домой. Я молча сидела и смотрела в окно. Не нужно думать, что у меня было горе или сожаление, я же не самоубийца, скорее, небольшое недоумение. Кучер ёжился под порывами ветра и вздыхал.
По приезду в особняк, тело занесли в холл, а я, тяжело поднимаясь по ступеням, отправилась в комнаты Аделаиды. Думаю, что мне найдётся, что сказать этой даме. Дарий сидел на полу перед дверью и вскочил при моём появлении.
- Буянила сначала, когда поняла, что дверь закрыта, страшные деньги мне сулила. Потом успокоилась, правда… - отрапортовал парень.
- Спасибо, Дарий! Ну, что ж, пойдём, посмотрим, откуда у нашей очаровательницы деньги. Слыхала я, что покойный мой супруг людям оплату труда не мог отдать… - я почувствовала, как по ногам тянет холодом и рванула на себя дверь.
Когда мы ввалились в комнату, оказалось, что окно было распахнуто настежь, и внутри было пусто. Я подошла к окну – однако, она не трусиха – метров десять до земли будет, если не больше. Внизу, в снегу, раздался тихий стон. Я криво усмехнулась – недалеко сбежала наша беглянка-то!
С помощью совместных усилий нам удалось вытащить орущую Аделаиду из снега. Тут же валялся саквояж. Прибывший уважаемый Элиас с сомнением качал головой, мол, не его профиль. Вот, если бы у госпожи Аделаиды был бы нервический припадок, или почечные колики – тогда, да – это к нему. В противном же случае он умывает руки.
Садовник тихо прошептал: «Госпожа Катерина, нам бы с этим, к хирурхам обратиться. Вы не смотрите, что у них того уважения, что у лекарей нету, говорят, они костоправством занимаются». С помощью садовника и Дария Аделаиду занесли в дом и уложили на её же постель. Отборная ругань сыпалась из красивого ротика девочки, перемежаемая стонами. Судя по всему, у неё был не просто ушиб.
Прибывший хирурх подтвердил мой «первичный диагноз», сообщив, что у Аделаиды перелом костей голени и ловко «присобачил» на ногу шину. Действо было достаточно болезненным, и я с некоторым злорадством посоветовала капли «Лауданум», которые оказывают чудесное средство.
- Попробуй, милочка, успокаивают до чрезвычайности! – тихо шептала я на ушко кривившейся от боли девушке, когда заметила на шее у неё потрясающее жемчужное колье, спрятанное под дорожным платьем.
Я резко разогнулась, поражённая. Не знаю, какова его стоимость в переводе на местные деньги, но она в любом случае, была астрономической. Даже не стану гадать, каким образом было оно приобретено Аделаидой или кем подарено, поскольку жемчужные серьги такого же розоватого оттенка были сейчас в моих ушах. Я нехорошо прищурилась и перевела взгляд на саквояж беглянки, который Агата подняла из снега и принесла. Что-то мне подсказывает, что там могут обнаружиться и ещё кое-какие не принадлежащие ей вещи.
Уважаемый Элиас, который вертелся рядом, подтвердил, что эта настойка, действительно, панацея от всех бед и несчастий.
- Я знаю, что это! Опиум – опасное лекарство! Но сейчас, от боли, достаточно одной ложки, принимать крайне осторожно, я полагаю, что он может вызывать привыкание и даже привести к смерти – усталый хирурх закончил возиться с этой воровкой, и стал собирать вещи в чемоданчик.
Лекарь что-то заголосил о поклёпе и навете, но я не стала слушать.
Оказывается, есть люди, которые действительно, понимают толк в медицине. Только вот, судя по всему, эти знания в этом мире не приветствуются. Я усмехнулась своим мыслям, осторожно оглядывая потрёпанный костюм хирурха и его старенький чемоданчик.
Новость о том, что я собираюсь ему заплатить, и неплохо, просто его подкосила. Судя по всему, он был рад и тому, что его лошадь собирались покормить…
- Зря вы привечаете этих неучей, госпожа! – услышав такую крамолу, высказался лекарь – Ведь у него даже нет образования лекарского. А покойников государственных потрошить каждый дурак
