Шрифт:
Закладка:
Письма долго идут... Хм... Любопытно, как долго? Как почту отправляют и откуда? Из Петрограда, допустим, только через посольство Латвии или Эстонии, а там, из Риги или Таллина можно и по телеграфу. Словно подслушав мои мысли, мадам Исакова сказала:
— Шерро сказал, что он скоро в Ригу едет, там у них корпункт.
«Фигаро» имеет собственный корпункт в Риге? Как это я на это внимание не обратил? Или они в газете о том не указывали?
Значит, шифровка для Артузова получится длинной. Тут и сведения о появлении Савинкова, и о корпункте в Риге (пусть проверяет по своей линии). А главное — пусть выяснит через свои особые отделы, кто из бывших офицеров Колчака служит в штабах не ниже дивизионного уровня в армии Фрунзе. Забавно, если мы и на самом деле отыщем шпиона.
Глава шестая. Австромарксисты
Иной раз появляется хорошая новость, но не знаешь, что с ней делать? Так и сейчас — уже под вечер позвонили из австрийского посольства (они тоже работают по воскресеньям?), предложили встречу со статс-секретарем Раннером, сообщив, что целью является установление добрососедских отношений Советской России и Австрийской республики. Телефонный разговор вел не сам — немецкий не сподобился выучить, а Светлана Николаевна. И что, разве я против установления добрососедских отношений? Правда, общих границ с Австрией у нас теперь нет, но не станем придираться. Возможно, какие-то особенности перевода. Австрийцы имеют в виду дипломатические отношения? Я «за» обеими руками. Другое дело, что я не уполномочен устанавливать эти отношения, это уже к правительству РСФСР, а не к представителю советской кооперации, которым я официально являюсь. Но в посольство схожу, можно даже на завтра встречу назначить.
Фамилия Раннер казалась знакомой. Уж не тот ли Реннер, что ратовал в тридцать восьмом за соединение Австрии с Германией, а в сорок пятом году, после освобождения Австрии нашей армией, стал первым канцлером?
Попрощавшись с четой Исаковых, отправился в особняк тестя. Получил небольшую взбучку от любимой супруги — как же, ушел с утра, и целый день где-то пропадал, мягкое внушение от тещи — как же, Наташенька весь день тосковала, и укоризненный вздох от тестя. Даже забавно. Дочка большая, успела и в ссылке побывать, и в тюрьме, и в революциях поучаствовать, а как только явилась под родительский кров — так опять маленькая. Может, не стоит приезжать в дом Комаровских? Нет, здесь вкусно кормят, а за вкусную еду можно и нотации потерпеть.
Тесть, отужинав, отправился на деловую встречу. Не иначе, уже принялся заниматься покупкой банка, теща ушла к себе, а мы с Натальей отправились в ее комнату.
— Наташ, а что у нас в Австрии? — поинтересовался я.
— А что вас интересует, товарищ Кустов? — задала Наталья встречный вопрос. — История государства, текущее положение?
На самом-то деле, моей супруге было не до ответов и вопросов. В данный момент она занималась более важным делом — примеряла свободное платье, сшитое у какого-то модного портного (а то и самой мадам Шанель?), рассматривала себя в зеркало и фыркала. Я подошел к Наташке сзади, обнял ее и поцеловал в щечку:
— И чем же графинюшка недовольна?
— Фигура куда-то делась, — вздохнула Наталья Андреевна. — Вся расплылась, пузо на нос лезет...
Чудит моя благоверная. Как по мне — так Наташка и с животиком красивее всех парижанок. Про россиянок не говорю — давно не видел, сравнивать не с чем. Впрочем, соотечественницам до моей супруги тоже еще расти.
— Фи, — пощекотал я губами ухо любимой женщины. — Потомок древнего рода, гимназистка, а так вульгарно изъясняется... Это в моей деревне так говорили, если девка замуж не вышла, а забеременела. И не пузо на нос, а симпатичный животик.
— А в моей юности дамы из высшего света носили корсеты, чтобы фигура была стройнее, — парировала Наталья.
— Вот-вот, а потом и рожали невесть кого, — пробурчал я. — Чего хорошего, если ребенка в утробе матери стискивает корсет?
— Согласна, — кивнула супруга. Махнув рукой, отвернулась от зеркала и уже более деловым тоном спросила:
— Так что тебе в Австрии нужно?
— А платье-то не от Коко Шанель? — сделал я страшные глаза. — Что нам товарищи по партии скажут, если узнают, что жена начальника ИНО у самой Шанель одевается?
— Товарищи по партии даже не знают, кто такая мадам Шанель, — усмехнулась «старая большевичка». — А если и узнают, то неужели начальник ИНО не придумает, что соврать, чтобы выручить жену?
— Конечно придумает, — не стал я спорить. — Например... — призадумался я. — Можно сказать, что Коко Шанель шила платье для монастырского приюта.
— Почему для приюта? — вытаращила глаза Наталья. — Да еще и для монастырского? Где это видано, чтобы воспитанницы монастырского приюта ходили беременными?
— Вот видишь. Сшила Коко Шанель платье для сироток, а не подумала, что воспитанницы монастырей беременными не бывают, а платье нам за бесценок продала.
— Ох, Володька, — вздохнула супруга. — Вечно ты со своими дурацкими шуточками. А знаешь, — прищурилась Наталья, что-то припоминая. — Бывали случаи, когда даже воспитанницы Смольного института беременели, а уж за ними догляд был не чета каким-то сиротским приютам. А платье мне наша горничная сшила. Между прочем, не хуже, чем от модного портного. А Коко Шанель такими глупостями, как гардеробы для беременных женщин, не занимается.
А вот это напрасно, посетовал я на Коко. Шила бы на беременных, стала бы еще моднее. Впрочем, модельерам виднее, на чем зарабатывать деньги. Возможно, что и беременные женщины пока не рвутся заказывать себе платье от кутюр.
Наталья Андреевна уселась в кресло, устроилась поудобнее. Я, повинуясь ее взгляду, притащил подушечку, которую супруга пристроила сбоку.
— Давай-ка товарищ Кустов, все-таки к Австрии вернемся, — скомандовала Наташка. — Что ты хотел узнать? Как я поняла, у тебя, то есть, у нас, появляются интересы в Вене и ты, как добросовестный работник, решил обновить свои знания?
— Про интересы я пока ничего сказать не могу, — не стал я врать. — Историю тамошнего государства немного знаю, и о наших взаимоотношениях. Даже не забыл, что мы Францу-Иосифу помогали восстание венгров подавлять.
— Не
