– Давно они встречаются? – Поворачиваюсь к Наде, складывая руки на груди. – Волков и твоя сестра?

– Месяца два. Он когда приехал и появился в университете, Милка в него когтями вцепилась. Сразу всем объявила: “Он будет моим” – Надя передразнивает интонации сестры, сделав свой мягкий грудной голос писклявым и высоким; я против воли улыбаюсь на эту пародию. – Но надо отдать ему должное, он долго её посылал. Да и некогда ему было. Говорят… – понижает голос до шёпота, хотя рядом с нами никого нет, – у него мать совсем плоха. Онкология. Он поэтому и приехал из своей Америки. Там ему университет оплачивал всего пятьдесят процентов стипендии, остальное надо было доплачивать из своего кармана. Сама понимаешь, деньги немаленькие, а сейчас всё на лечение матери уходит. Но его папаша молодец, воспользовался ситуацией.

– Как?

– В депутаты полез. Развернул на фоне её болезни отличную кампанию. И Ника подтянул. Примерная семья. Папа, мама, я.

– Откуда ты всё это знаешь? Сестра рассказывает?

Волков так близок с этой Милой? Он всегда был немного закрытым. С виду рубаха-парень, король вечеринок и капитан футбольной команды, но близко к себе никого не подпускал. У него и друзей-то в нашем классе не было. Он как-то всегда в стороне держался. На это девчонки и клевали: на его ауру таинственности.

– Она мне ничего не рассказывает, мы почти не общаемся, несмотря на то что живём в одной квартире, – фыркает Надя. – У меня свои источники. Интернет!

– Да ладно… – тяну я, – не всё, что там пишут, правда.

– Так все думают. Но в 99% слухи верны. Говорят, у Волкова ещё ребенок есть.

Кофе, который я в этот момент решаю глотнуть, попадает не в то горло и идёт носом. Пытаюсь отдышаться и прокашляться. Хватаюсь за салфетки, лежащие на сиденье рядом, и прижимаю к лицу. Стараюсь вдохнуть поглубже и перестать наконец кашлять, потому что моё представление привлекло ребят на поле.

Никита хмурится и делает пару шагов в нашу сторону. Отрицательно качаю головой и выбрасываю вперед руку. Со мной всё нормально! Если бы он не объявился в городе, было бы вообще прекрасно! Пусть о своей девушке заботу проявляет, она вон на траве перед ним разве что на поперечный шпагат не села.

– Белоснежка, дыхание рот в рот не нужно? – сложив ладони в рупор, кричит Мишаня. – Я всегда здесь!

Боже…

– Только этого не хватало… – сиплю еле слышно и, прочистив горло, пытаюсь крикнуть погромче: – Нет!

– Жаль! – лыбится мажор, опустив руки на бëдра. – Я в этом деле мастер!

– Чернов! На ворота! – рычит Волков, хлопая по спине своего друга, и смотрит прямо на меня.

Ведёт подбородком, будто спрашивает: всё ли нормально. Еле заметно киваю и отворачиваюсь.

Надя рядом похлопывает меня по спине и, откупорив бутылку с водой, протягивает мне. В ближайшее время жидкости видеть не хочу! Меня интересует совсем другое! Мама наплевала на всё и начала распространять слухи в интернете? Дала интервью и рассказала всем про нас с Алиской?

Боже…

Сейчас всё понесëтся как снежный ком. Судя по внешнему виду Никиты, он ещё ничего не знает. Есть надежда на амнезию, типа той, что показывают в сериалах, но я понимаю: этот диагноз в его случае маловероятен. Его мать постаралась и всё от него скрыла. Мои сообщения до него не дошли, звонки остались без ответа.

Я злилась на него два года, а он, возможно, ни в чём не виноват? Разве что в своём отъезде, о котором не предупредил меня заранее.

– Чего? – сиплю вопросительно, протирая губы салфеткой. – В смысле ребёнок?

Поворачиваюсь к Наде всем корпусом и замираю в ожидании, сминая в кулаке тонкую бумажную салфетку.

– Ага, по молодости нагулял, – беспечно отвечает та и поднимает руку. – Катя, мы тут! Надо ей воды предложить, чего-то она красная такая.

По молодости? Ещё одного ребенка?

– Никита? – Хватаю Надю за рукав, возвращая внимание девушки к себе.

Она заправляет тёмные кудрявые волосы за уши и кусает свои пухлые губы, морща лоб, словно уже забыла, о чём мы только что разговаривали.

– Отец его! Ты чего? Я про Волкова-старшего, – она заливисто хохочет, а у меня впервые за несколько минут получается вдохнуть полной грудью. – Если б у Волкова был ребенок, Милка бы к нему никогда не подошла. Она ярая чайлдфри. Дети вообще не её тема. А я, наоборот, люблю деток, жаль у меня своих никогда не будет, – вдруг прекращает смеяться девушка, так же резко, как начала.

– Всё впереди, – пытаюсь подбодрить её. – Не зацикливайся на диагнозе, если он и правда есть. Всё ещё десять раз может измениться.

Надя молчит несколько секунд, глядя куда-то в пространство, а потом достаёт из пакетика ещё один пирожок.

– Ну да. О! Ник забил гол!

– Супер, – бормочу в ответ, мельком взглянув на поле.

Волков отбивает пять какому-то парню и, обернувшись, смотрит через плечо прямо на нас с Надей. Сжимаю руки в кулаки. Смотри на свою девушку, она в противоположной стороне!

Наконец-то отворачивается, что-то крича ребятам из своей команды, а я пытаюсь выровнять собственный пульс.

Если в интернет дошли слухи о второй семье Волкова-старшего, то что будет, когда репортеры найдут нас? Вдруг нашей историей заинтересуется не только моя мать, а кто-то ещё? Мне определенно нужно поговорить с Никитой, чтобы всё рассказать первой. Как ни крути, он сделал мне ребенка и должен нести ответственность наравне со мной. Очень сомневаюсь, что он обрадуется этой новости. Ему двадцать лет, и я готова поклясться, что в его голове нет и никогда не было мыслей о детях. Кто о них вообще думает в этом возрасте?

– Воды… я умираю… – рядом с трибунами останавливается запыхавшаяся Катя и, уперев одну руку в колено, а вторую протягивая за бутылкой с водой, пытается отдышаться.

Беру бутылку и сбегаю вниз вместе с Надей.

Пока Катя жадно пьёт, мои глаза против воли сами ищут в толпе футболистов Волкова. Игра набирает обороты. Парни бегают, пинают белый мяч, ругаются и, кажется, забыли об окружающем мире. И это даже не тренировка, а просто пара по физической культуре. Волков всегда был одержим футболом. Его любимым видом спорта, и, видимо, ничего не изменилось.

Смотрю несколько мгновений на его тёмный затылок и решаюсь.

Я поговорю с ним, обещаю себе, крепче сжимая в руках пластиковую бутылку с водой. Буквально на днях. Наберусь побольше смелости и поговорю.