В глазах предательски защипало. Несколько раз мысленно обозвала себя истеричкой и кое-как совладала с очередным рыдательным порывом. Я ведь прекрасно помнила горе моих родителей. И пусть я сама тогда была шестилетним ребенком, но и мне безумно Саши не хватало. А ведь она могла вернуться. Пусть не сразу — хотя бы после гибели Валерель. Но моя сестра предпочла не возвращаться. И кто знает, как все сложилось бы, если бы не это нападение ирбейцев на Гай-Кодзор…

Пусть с трудом, но я справилась с обидой на Сашу. Что было, то было. Я и так из-за этих глупых обид чуть сестру снова не потеряла.

— Карин, да я им просто в глаза посмотреть не смогу, — глухо продолжала Саша. — Если ты, зная все-все обстоятельства, так отреагировала при встрече, то какая будет реакция у них?

— Саш, — я ободряюще улыбнулась, — ты на меня не ориентируйся, я маленькая и глупая истеричка. И как говорит про меня один ехидный тип, у меня всего две извилины и то их постоянно между собой перемыкает. Ты лучше представь, как мама с папой будут счастливы. Они ведь по-прежнему любят тебя, все эти годы любили. А что им сказать мы придумаем, — я взяла ее за руку, — Саш, мы ведь одна семья. По-прежнему.

Казалось, она вот-вот расплачется, едва сдерживалась.

— Лоэтан сразу после смерти Валерель настаивал на том, чтобы моим родителям правду сказать. Но мне не хватило решимости, понимаешь. Я думала, столько лет уже прошло, у вас своя жизнь, в которой мне уже давно нет места. Согласна, глупо. Но я очень боялась, Карин. Боялась, что вы меня не примете. И сейчас боюсь…

— Так вот в кого я такая трусиха, — на эмоциях хотелось всхлипнуть, но я все же сдержалась, улыбнулась. — Саш, все будет замечательно, правда. Все сложилось именно так, как должно было сложиться. Ведь смотри, какое совпадение, родители возвращаются именно сегодня. Если я, конечно, сама в днях не запуталась, — я засмеялась и уже серьезно с робкой надеждой спросила: — И все же, Саш? Домой?

Она ничего не ответила, просто кивнула.

Пока еще не рассвело, я рискнула позвать Авенсиса. Все равно первого января электрички не ходили. Да и под темным покровом утра вряд ли кто заметит в небе над городом грифона.

Воэтин всю дорогу спал, я крепко его держала. Авенсис летел очень осторожно, изредка с любопытством поглядывал на ребенка.

— Это мой племянник, — тихо пояснила я. — Представляешь, я же в Гай-Кодзоре была.

— Ничего удивительного, — отозвался мой грифон. — Тебя всегда можно найти именно там, где куча монстров и всякие ужасы творятся.

Он стал снижаться прямо возле моего подъезда, предварительно проверив, чтобы поблизости никого не было. Благо, прохожих и вправду не наблюдалось.

— А где Прядущий, ты не знаешь? — спохватилась я.

— Ты задаешь слишком философские вопросы, Карин, — Авенсис опустился на снег. — Объявится рано или поздно. Тебя, кстати, поздравлять или все же посочувствовать?

— Ты про что? — не поняла я.

Осторожно, чтобы не разбудить спящего у меня на руках Воэтина, слезла с грифона.

— Про то, что произошло в Гай-Кодзоре.

Даже если он хотел пояснить, то не стал. За углом дома послышались пьяные песнопения, мой грифон взмыл в небо и исчез.

Я вошла в подъезд и поднялась на свой этаж. Учитывая, что руки были заняты спящим ребенком, пришлось встать на цыпочки и нажимать на кнопку звонка в соседнюю с нашей дверь носом.

Юрец выполз только минут через пять моих настойчивых звонков. Лохматый, опухший, в одних растянутых шортах.

— Ой, Каринка, а я только-только спать лег, — сонно прошлепал губами он, — с Новым годом тебя.

— И тебя, Юр. Извини, что разбудила. Ключ от моей квартиры дай, пожалуйста, у вас же был на всякий случай запасной, а то я свой потеряла, по ходу, — попросила я.

Юрка кивнул и уполз вглубь прихожей. Вернулся с ключом через пару минут. Видимо, пока одевался и искал, более-менее проснулся, потому что, наконец, заметил Воэтина.

— Каринка, а это у тебя что? — шепотом спросил он, открывая дверь в мою квартиру.

— Дед Мороз в подарок мне принес, — усмехнулась я, проходя в коридор.

Отнесла Воэтина в свою комнату, осторожно положила ребенка на кровать и накрыла одеялом. Вышла, прикрыв дверь. Юрец в это время уже вовсю звенел посудой у меня на кухне.

— Не, правда, Карин, что за пацаненок? — спросил он, включив чайник.

— Юр, если я тебе скажу, ты в обморок упадешь, — предупредила я.

Он сел на табуретку напротив, видимо, чтобы, если что, высоко падать не пришлось, и теперь пытливо на меня смотрел. Насколько я знала своего друга, сейчас у него в голове шел сложный мыслительный процесс.

— Каринка, как ты могла… — наконец, изрек он трагично.

— Как я могла что? — не поняла я, наливая себе кофе, а ему чаю.

— Скрыть от меня, что у тебя уже ребенок есть! — взвыл Юрец со вселенским укором во взгляде.

Я подавилась кофе.

— Можешь не отрицать, — обиженно сопел мой кудрявый друг. — Он на тебя похож. Вон, рыжий такой же. А отец кто? Андрюха, да?

— Почему сразу Андрей-то?

— Так а с кем ты еще мутила? Руслан только несколько месяцев назад в обозримом пространстве появился, следовательно отцом твоего сына он быть не может. А с Андрюхой вы знакомы уже давно. Сколько мелкому лет? Года четыре? Пять? Вот все и сходится! Ты его родила как раз через год после того, как в наш класс Деккер перевелся. Дедуктивный метод неоспорим! — изобличительно подытожил Юрец.

Я не удержалась от смеха, поражаясь его логике.

— Не, Юр, подвел тебя твой дедуктивный метод, — и уже серьезно пояснила: — это Сашин сын.

— Как Сашин? — Юрка растерянно захлопал глазами.

— Саша жива.

— Ой-ё, — он аж схватился руками за голову, — ничего себе! Ты это серьезно сейчас, что ли? А дядя Саша с тетей Мариной знают?

— Еще нет, они как раз сегодня вечером возвращаются из командировки, — я вздохнула. — Так что для них это будет таким же сюрпризом. И, честно, я пока даже не представляю, как этот сюрприз преподнести… Ну чтобы без инфарктов, — я досадливо почесала затылок. — Вот, решила сначала их с внуком познакомить. Дети же вроде как умиротворяют…

— Ага, умиротворяют, как же, — с мрачным смешком перебил Юрец. — Я тебя как-нибудь с Ванькой познакомлю, моим племяшом. Кошмарный кошмар пяти лет отроду! Меня иногда просят посидеть с ним, и это, я тебе скажу, уж точно не день Бекхема. Не,