Гуляя по замку и парку, Сильва беспрестанно думал о маленьком мальчике, баварском кронпринце Людвиге, формирование которого проходило в родовом поместье Хоэншвангау. Детство и юность, проведенные здесь, и тот факт, что воспитанием мальчика ни отец, Максимилиан Второй, ни мать, Мария Фредерика Прусская, не занимались и с иронией воспринимали фантазии сына, отдаляли Людвига от мирской суеты и погружали в мир грез и сказочных героев, который впоследствии юный король пытался воплотить в своей королевской жизни.

Да и сами альпийские пейзажи, где король позже возводил свои замки, пробуждают романтическое отношение к действительности. Среди этих гор, лесов, озер и ущелий так естественно мечтать и предаваться элегическим настроениям! Здесь сама природа навевает мысли о средневековых рыцарях, миннезингерах, сказочных феях, лесных существах (добрых и не очень) и чудесах.

Сильва подумал, что человеку с ранимой и возвышенной душой, которой, несомненно, обладал Людвиг, невозможно оставаться равнодушным к романтике этих мест, средневековым легендам и музыке Вагнера.

Вечером Сильва и Теодор слушали в «Ютьюбе» «Лоэнгрина». Негромко, чтоб не мешать хозяйке. Картинный рыцарь неустанно «следил» за слушателями. А когда Сильва прикрывал глаза, ему чудилось, что картина оживала: по темно-синей поверхности воды шла легкая рябь, лебедь, тянущий лодку, расправлял крылья, а Лоэнгрин был готов выйти за пределы золоченой рамы.

Коту музыка нравилась. Правда, когда звучала тема зла и в действие вступали виолончели и фаготы, Тео начинал подрагивать. Хотя, возможно, кот просто дрожал во сне, а у Сильвы разыгралось воображение.

* * *

– Что вы будете пить, – поинтересовалась Анка, управляясь с омлетом и тостами.

– Чай, – ответила Грета.

– Чай, – повторил Сильва.

Анка уточнила:

– Зеленый, черный? Я не успела расспросить Урсулу, какой чай вы предпочитаете, фрау Генриетта.

– Мне, пожалуй, зеленый. И бросьте в заварник пару цветков гибискуса.

– Заваривать я умею, никто не жаловался. А вам какой? – обратилась она к Сильве.

– Мне тоже зеленый.

Кот крутился рядом в надежде получить кусочек сыра или омлета. Запах сыра вызывал у Тео легкое возбуждение; он терся о ноги, выпрашивая аппетитный ломтик. Его уморительный вид рассмешил Сильву и Грету – пришлось поделиться с котом сырной вкусняшкой.

– Грета, не возражаешь, если я сегодня у плиты стоять не буду? Раз у тебя появилась помощница, я уйду. Или я тебе нужен?

– Ты можешь заниматься своими делами, Сильва. Какие у тебя планы?

– Нойшванштайн. И хочу подняться на гору Тегельберг. К обеду меня не жди.

– Ладно, буду обедать в одиночестве. А вечером я расскажу тебе о сказочном короле.

– С удовольствием послушаю. Уверен, что ты знаешь гораздо больше, чем пишут туристические путеводители.

– Еще бы. Я поделюсь с тобой историями, которые мало кому известны.

– Ты меня заинтриговала. Может, сейчас расскажешь? Я готов слушать.

– Нет. Вечером. Затопим камин, и я расскажу тебе сказку. Ты любишь сказки?

– Не поверишь, я до сих пор их читаю. Недавно «Тысячу и одну ночь» закончил, – рассмеялся Сильва. – Все восемь томов. Это, конечно, взрослые сказки. Но какие!

– Ты тоже романтик, племянничек?

– Тоже? Намекаешь на Людвига?

Грета кивнула.

– Может быть. Вчера в Хоэншвангау я представлял, как Людвиг рос, формировался, мечтал… Может быть… – повторил Сильва с улыбкой, – я тоже романтик, да.

– Советую начать визит с моста Мариенбрюке. Он назван так в честь матери короля Марии Фридерики Прусской. Мост пересекает ущелье, там потрясающие виды.

– Спасибо, Грета. Я так и сделаю.

– А замок лучше начать осматривать сверху, с Зала певцов.

Анка подала чай и небольшие булочки. Запах от чая исходил очень приятный, однако его вкус Сильве не понравился; он сделал глоток и отставил чашку. Зря он попросил травяной сбор, надо было ограничиться обычным черным чаем. Но он не стал смущать девушку своим недовольством. У Греты чайный вкус никаких претензий не вызвал.

– Тебе не нравится? – тихо спросила она.

– Просто передумал пить чай. Лучше кофе.

– Анка, сделайте кофе для Сильвы, – попросила Грета девушку.

– Нет-нет, я сам. Не беспокойтесь, Анка. Я оригинальничаю: смешиваю разные кофейные капсулы. – Сильва пошел к кофемашине. Подбирая для себя разные капсулы кофе, обратился к Грете: – Ты не будешь против, если я возьму машину?

– Бери, конечно. Я никуда не поеду.

Когда Сильва выходил из дома, Грета еще чаевничала. Кот понял, что Сильва вновь уходит, обиженно мяукнул и взобрался на колени хозяйке. Она механически гладила его и читала газету.

* * *

Оставив «Ауди» на стоянке у замка, Сильва, по совету Греты, отправился на мост Мариенбрюке. Наслаждаясь видами, читал в путеводителе о том, как Людвиг задумал построить свой замок, став королем. «Я намерен заново отстроить руины крепости у ущелья Пеллат в стиле настоящего старинного германского рыцарского замка. Это одно из красивейших мест, которое только можно найти, святое и недосягаемое. Это будет во всех отношениях более красивый и удобный замок, чем нижний Хоэншвангау», – так писал юный король в письме Вагнеру.

И он построил! Недалеко от родительского замка, на месте романтических руин старинной крепости, на высоте тысяча метров над уровнем моря вырос Нойшванштайн – «Новый Лебединый Утес».

Сильва отказался от экскурсовода, не взял аудиогид. Фамилии архитекторов, декораторов, художников, конечно, важны, но сейчас ему хотелось просто гулять по замку в своем ритме. Неспеша он наслаждался красотой убранства и испытывал необъяснимую, почти религиозную мистическую силу, исходившую от этих камней и настенных росписей. Это не строение, не дворец, даже не замок… Конечно, Нойшванштайн – это памятник архитектуры и памятник истории. Но не только. В нем есть нечто диковинное, не от мира сего. Сильва нашел объяснение: в этом замке спрятана душа короля Людвига. И хотя его тело покоится в Мюнхене, в Михаэлькирхе, но душа его осталась здесь, в замке Нойшванштайн!

Сильва потерял счет времени. Он рассматривал настенные росписи в каждой комнате; все они были созданы по мотивам древних германских мифов. Сказаниям о Персифале посвящен весь Верхний двор: тематика Святого Грааля со временем становилась все более важной для короля…

Часы на башне пробили двенадцать. Сильва бродил по замку почти два часа, а еще не все посмотрел. Он решил, что спешить не будет, перекусит в городе и успеет подняться на гору по канатной дороге – подъем открыт до четырех вечера.

В Тронном зале он задержался. Византия! Да-да, зал был выполнен в византийском стиле. Двухэтажный зал с рядами колонн по сторонам. Мрамор, ляпис-лазурь, порфир. И росписи. А под сверкающим голубым сводом купола как бы парит Христос в окружении Девы Марии и Иоанна…

Пройдя