Шрифт:
Закладка:
Константин прервал ряд языческих императоров, управлявших римским государством, стал на стороне христианского народонаселения империи. Событие чрезвычайно важное во всемирной истории! Но еще важнее то, что Константин на собственном примере показал, какое могущественное действие имеет христианство на нравственное усовершенствование человека, какой коренной переворот производит в его жизни, открывая для него благороднейшие цели и давая средства для их возможного осуществления. Едва ли вследствие простой случайности Константин управлял империей частью одновременно, частью непосредственно после таких языческих императоров, нравы которых представляют совокупность всего худшего. Кто такие были западные императоры – Максимиан, Максенций и восточные – Галерий, Максимин и Лициний? В нашу задачу не входит характеристика этих недостойных римских императоров конца III и начала IV века. Скажем только одно: самое пылкое воображение едва ли в состоянии представить себе то, что известно о них по свидетельствам истории. Пьянство, объедение, необузданное распутство, бессмысленное кровопролитие, тирания – вот сфера, в какой вращались эти последние из языческих римских императоров. История, поставив их лицом к лицу с первым христианским императором, тем представляет разительнейшее доказательство, какие различные плоды давали две религии – древняя языческая и новая христианская.
Церковный историк Евсевий, описавший деятельность первого христианского императора в сочинении «Жизнь Константина» и являющийся, как он сам говорит, «истолкователем мыслей» этого государя, находит много назидательного в характере и поступках изображаемого его пером лица. «Сам Бог, замечает историк, показал в Константине мужа, служащего уроком благочестивого назидания» (1, 4). (Цитаты в тексте без обозначения сочинения указывают на Евсевиеву «Жизнь Константина»).
Ибо Император, по словам Евсевия, «преуспевал в добродетели и изобиловал плодами благочестия» (1, 9). Историк уверен был, что сказание его в состоянии возбудить «подражание подвигам царя и возжечь в сердце жажду христианского совершенства» (1, 11).
Действительно, жизнь Константина представляет много как достойного удивления, так и подражания. Его глубокая религиозность составляет средоточие его деятельности. Он сам говорит: «Я твердо верую, что всю свою душу, все, чем дышу, все, что только обращается в глубине моего ума, мы обязаны приносить в жертву великому Богу» (11, 29), и доказал на деле, что эти слова его были вполне искренни и правдивы. В обыденной жизни Константина встречаем все то, чем всегда запечатлевается жизнь благочестивого христианина. Его молитвы к Богу усердны и ревностны. Он «ежедневно в известные часы заключался в недоступных покоях своего дворца и там наедине беседовал с Богом, в молитвах преклоняя колена и испрашивал потребного себе» (4, 22). Но государь не довольствовался одними дневными молитвами, ночью он также вставал на молитву, лишая себя обычного отдохновения. (Евсевий: Похвальное слово Константину, гл. 5).
Евсевий не без основания находит, что по своему усердию к молитве царь походил скорее на священника, чем на простого мирянина (4, 22). Особенно усугублял молитвенный подвиг Константин в ночь на Пасху, проводя всю ее в беседе с Богом (там же.). Для благочестивого христианина чтение Св. Писания составляет потребность. То же находим и у первого христианского императора. Чтение Священного Писания он считал своим непременным долгом (1, 32). Для этого занятия, как и для молитвы, он отнимал у себя часы ночного покоя (4,29). Он не только соблюдал посты, положенные Церковью, но и налагал на себя произвольные посты, почитая их одним из лучших средств угодить Богу (2, 14). Предметом особенного религиозного чествования для Константина служил Святой Крест, о котором он говорит всегда с величайшим благоговением (2, 55). Чтить память святых мучеников – он считал своим неизменным долгом (3, 1). Внешними знаками его благочестивого настроения были: осенение крестным знамением (3,2), воздеяние рук и коленопреклонение (4,22).
С особенной силой проявлялась религиозность Константина и его вера в могущество христианского Бога во всех исключительных обстоятельствах его жизни, как тяжелых, так и радостных. Константину, как известно, приходилось делать много военных
походов. И в каждом из этих походов император обнаруживал все лучшие чувства христианина. Он заявлял, что не тот побеждает в войне, кто лучше вооружен, а кто снискал расположение Божества. По словам Евсевия, Константин, «вооружение и множество войска считая средствами второстепенными, признавал непреоборимым и несокрушимым только содействие Божие» (1,27). И действительно, при одном случае Константин говорил: «Надежды войска должны основываться не на копьях, не на вооружении, не на силе телесной, ему больше всего надобно знать, что податель всякого блага и самой победы есть Бог» (4, 19). Сообразно таким воззрениям, Константин обыкновенно предавался пламенной молитве, прежде чем открыть сражение. «Вне лагеря и в весьма значительном от него расстоянии Константин ставил палатку в честь креста и возносил там молитву Богу. Это было обыкновенным его занятием во всех случаях, когда он намеревался вступить в битву, потому что он любил все делать по совету Божьему» (2, 12). Эта палатка имела сходство с храмом, т. е. была походной церковью (4, 56). К молитве в подобных случаях он присоединял и другие подвиги благочестия – посты и иные лишения (2, 14). Иногда Константин обращался с молитвенным воззванием к Богу перед лицом войска, и войско понимало, что этим давался знак ринуться на врагов (2, 6). Император устроил для войска особую крестную хоругвь. Носить ее позволялось не всякому, а для этого учрежден был штат хоругвеносцев. Константин из числа своих щитоносцев выбрал пятьдесят человек, которые отличались крепостью сил, а главное – благочестивым нравом и добрыми наклонностями. Им поручено было носить во время битв крестную хоругвь. Они носили ее попеременно, причем прочие окружали ее или следовали за ней в виде стражи. Император заметил, что где показывалось крестное знамя, там войска неприятеля терпели урон и поражение; поэтому он приказал переносить хоругвь туда, где видел какой-либо свой полк ослабевающим в борьбе с врагом (2, 7–8). Таким образом, наиболее тяжелые обстоятельства жизни Константина, каковыми были опасные войны его, давали всегда повод императору выразить его искреннюю веру в небесное Провидение. Радости жизни давали ему также повод заявить свои благочестивые чувствования. Одержана ли победа над врагом, Константин возносит благодарственную молитву Виновнику победы (1, 39); пришел ли юбилейный праздник, отмечающий больший или меньший период его царствования, он опять не забывает восхвалить небесного Распорядителя судьбами царей и царств (1, 48).
Религиозность императора заставляет его искать близкого и всегдашнего общения с руководителями христианского общества – священниками и епископами. Любя христианство, он не мог не любить
