Почему-то показалось, что общая цена будет куда демократичней, чем цена за одну лабораторию, поэтому я не раздумывая двинулся за хозяйкой дома на второй этаж, мимоходом отметив, что деревянные ступени лестницы с алхимической пропиткой, придающей дополнительную прочность. Вообще, в доме было много артефактов, примитивных и нынче не работающих, но тем не менее артефактов. По количеству на квадратный метр их было больше, чем у Лазаревых или Мальцевых. Отвечали они за охрану и комфорт в доме. И запустить их все одновременно мне пока было не под силу — магии не хватило бы.

— А почему такой сильный маг, как ваш муж, жил в таком скромном районе? — спросил я.

Мои спутники поднимались следом и вели себя на удивление тихо. Даже Серый молчал, хотя всем своим видом выражал неодобрение.

— Нравилось ему тут. Мы здесь родились, выросли, поженились, — усмехнулась Ирина Егоровна. — Друзья все здесь… были. А откуда ты знаешь, что сильный?

— Видно, — коротко ответил я. — И что сильный, и что умел много чего.

— Ишь ты, наблюдательный какой, — с какой-то странной интонацией сказала она.

На втором этаже была небольшая кухня, три спальни, гостиная и шикарная ванная. Шикарная не по оформлению, а по артефактному наполнению. Эти артефакты тоже стояли все пустые, что и понятно: хозяин дома умер, а хозяйка магом не являлась. Остальное особого интереса не представляло, кроме картины, висящей в гостиной. На ней тоже был изображен феникс, и от картины шла такая живая энергетика, что я почувствовал, как от одного взгляда на нее усталость пропадала и за спиной разворачивались крылья. Я застыл перед картиной, не в силах оторваться. Магии там не было ни грана, я бы почувствовал. И все же там было нечто завораживающее.

— Твоя? — неожиданно спросила Ирина Егоровна.

— Что моя? — я неохотно оторвался от созерцания.

— Картина, говорю, твоя?

— Да вы что? — удивился я. — Я и рисовать не умею, и лет ей больше, чем мне.

— Ой, глупый, да разве я об этом? — засмеялась она тихим дребезжащим смешком. — Как говорил мой муж, маг может входить с этой картиной в резонанс, а может в противофазу.

— Тогда моя, — усмехнулся я. — Но она не магическая.

Подошел Серый, попялился немного, потом недоуменно спросил:

— Почему я ничего не чувствую?

— Не твоя, потому что, — ответила ему Ирина Егоровна и повернулась ко мне: — Так как, обсуждаем цену на всю квартиру или только на лабораторию?

— На всю, — решительно сказал я. — Но только если картину оставите.

— Оставлю, — легко согласилась она. — Я вообще заберу только личные вещи. Здесь слишком много завязано на магию, брать такое с собой опасно, а иногда и перевозить.

— Вот и я о чем, — проворчал Серый. — Думаешь, почему так не любят квартиры после магов брать? С сюрпризами они.

— Мальчик справится, — уверенно ответила хозяйка. — Ты — нет, а он справится. Муж мне перед смертью сказал: «Отдай все фениксу». Вот и отдаю.

— Вы так и не сказали, сколько хотите за это все, — напомнил я. — Возможно, это мне будет не по средствам.

Как мне ни хотелось заполучить это все, я прекрасно понимал, что квартира дорогая, а денег, кроме как десять лазаревских миллионов, мне пока брать негде. Более того, тратить все я не мог, нужно было оставить хотя бы на оплату первого года школы.

Ирина Егоровна выдвинула ящик комода и достала оттуда ключи.

— Двенадцатый бокс в гаражном кооперативе, — сказала она, протягивая ключи. — Сходите, гляньте. Разговор будет потом.

— Ярослав, — зашипел Серый, — я тебе как финансовый директор скажу, что денег нам брать пока неоткуда. Мы еще производство не запустили. Нам не нужна машина.

— Машина-то нам нужна, — сказал я, вспомнив разваливающийся «Вал» компании Глаза. — Не факт, что эта, конечно, но посмотреть можно.

— Я вас тут подожду, у двери. Не в моем возрасте по гаражам бегать, — сказала Ирина Егоровна, перед тем как мы вывалились на улицу.

Дверь она за нами прикрыла очень аккуратно.

— Странная она, — выразил общее впечатление Глаз. — Цену не называет. Отправила машину смотреть.

— У нее муж был сильным магом, — напомнил я.

— И что это меняет?

— Мог завещание с условием оставить. Тогда она не может отсюда выехать, если не выполнит условие.

— Вообще? — поразился Глаз.

Я пожал плечами. Разговаривать о теоретическом завещании было бессмысленно. Если Ирина Егоровна захочет, скажет сама, не захочет — мы можем гадать до посинения, и не факт, что отгадаем.

— Ярослав, время идет, а мы фигней маемся, — раздраженно сказал Серый. — Нам запускать надо процесс.

— Часом позже запустим. Ничего с Лазаревыми не случится.

Тот полицейский, что провожал нас до магазинчика, опять пристроился за нами, провожая теперь уже до гаражного кооператива.

— Прям под конвоем идем, — хохотнул Глаз, тоже это отметивший.

— Под охраной, — поправил я.

У покойного мага тоже оказался «Вал» и судя по силуэту, тех же лет, что и тот, на котором меня возил Хрипящий. Но выглядела эта машинка как новая, а еще она была начинена артефактами, как кекс изюмом. Причем артефактами, до сих пор работающими. Не-маг ее даже завести без специального приспособления не смог бы. Даже вместо бензина использовалась алхимическая смесь. Стало понятно, почему Ирина Егоровна хотела, чтобы мы посмотрели и на машину: подозреваю, что продать она ее могла только как лом.

Но мы завели, проверили все, что можно, после чего Хрипящий неожиданно сказал, что нужно брать. И прозвучало это с его стороны столь веско, что Серый, который уже настроился на долгие объяснения, почему нам не нужна машина вообще, и эта в частности, заткнулся сразу, сказал лишь:

— Да вы вообще представляете, сколько это все стоит?

Возвращались мы под впечатлением от просмотра и слов Серого. Я понимал, что все это уже чувствую своим и отказаться будет очень сложно, особенно от лаборатории и картины. Но их я решил брать в любом случае без вариантов.

— И как? — спросила нас Ирина Егоровна прямо у порога.

— Машинка старая, конечно, — солидно сказал Глаз. — Но работает.

— Работает? — уточнила она.

— Мотор тарахтит, все, что нужно включается. А выезжать мы не выезжали, — ответил я. — У нас только ключи, доверенности нет. Но то, что там не бензин, мы заметили, если вы об этом.

— Рецепт идет в комплекте.

Я кивнул, показывая, что понял, и нетерпеливо спросил:

— Итак, что вы хотите?

Она улыбнулась.

— Кому другому за такую цену я бы не продала, но феникс тебя признал. Поэтому за все я хочу три миллиона, подзарядку моих личных артефактов раз в месяц и приличные похороны, когда настанет срок. Не такие большие требования, не так ли?