5

Переступая границу круга, Танита уже знала, что ее противница пришла в себя. Впрочем, никакого особого знания и не требовалось: чтобы ни говорила Теодора-Мария в своих проповедях, сама она умела держать удар. А кроме того, сам по себе круг не был ей в диковинку. Дочь Врага и слуги Отца Ее тоже используют подобное. Пусть в основном для защиты, но велика ли разница?

Дело лишь в том, что в этот раз удалось застать Кроткую врасплох. Немного везения не повредит и очень сильным. Ну, а сама Танита никогда не воображала себя неуязвимой.

– Где я, Светоносная? – донесся из середины круга голос Кроткой.

Танита всмотрелась в соперницу и не увидела ни малейших следов грязи: либо Теодора-Мария искусно отражала атаки, либо полумертвый человечек попросту солгал. И откуда только возникла легенда, что человеки перед смертью не лгут?..

– Ты не видишь? Это – пустыня. А я пришла искушать тебя.

Произнося эти слова Танита невольно улыбнулась. И сейчас, спустя пару тысяч человечьих лет, ее по-прежнему забавляло, как попала впросак при таких обстоятельствах Лилит, тогда еще не имевшая нынешнего весьма высокого ранга. Ведь это надо было же умудриться принять посланца Вечного Врага за обычного болтуна-проповедника, каких в те времена развелось превеликое множество. И Лилит пыталась соблазнить его как любого потенциального клиента.

– Что можно видеть в этом мраке? – в голосе Кроткой не было и намека на смирение. – Разве что отвратительные лики стражей твоих.

– Здесь нет никаких стражей, Теодора-Мария, здесь даже стены отсутствуют.

Танита шагнула вперед, отделяя себя от границы круга:

– А кроме того, здесь светло.

Теодора-Мария повернула к ней голову.

– Ты несешь свет, но под крыльями твоими сбирается тьма… – голос звучал ворчливо и потому смешно.

Танита поморщилась:

– Здесь нет твоих учеников, Кроткая.

Однако минутное раздражение тут же прошло, уступая место любопытству с горьким привкусом печали. Танита встряхнула головой и пообещала себе, что едва закончится эта канитель, она обязательно закатится в бар к Джерри и на этот раз хорошенько посидит там безо всяких помех.

– Ты не ответила на мой вопрос, – напомнила Кроткая.

– Я вовлекла тебя в круг, Теодора-Мария. Ты должна знать, что это такое.

– Почему? – тихо спросила Кроткая, и Танита удивилась коварному простодушию прозвучавшему в голосе соперницы.

– Твой предшественник на земле, уйдя в пустыню, замкнул себя в круг и выдержал атаку самой Лилит. Правда, она тогда еще не была Высшей, но и противник ее в основном был человеком.

– И все-таки, зачем? – повторила Кроткая, и лишь теперь поняла Светоносная смысл ее вопроса.

– Выйдешь отсюда, купи свежую утреннюю газету, – сухо рассмеялась Танита. – Там написано о том, что ты подозреваешься в убийстве, в том, что проводишь опыты над людьми, в проповедях своих призываешь к беспорядкам. А еще там опубликовано интервью некоего Питера Саймона. Полиция застала его у тебя дома, однако он уверяет, что зашел к тебе случайно со своими друзьями и вообще он никогда не был сторонником твоего учения.

– Как хорошо, – глубоко выдохнула Кроткая.

– Нет, – качнула головой Танита. – И не надейся. На этот раз все пойдет не по воле Отца Твоего. И без того слишком многое совершилось по Его замыслам.

– И какой из замыслов Его так не нравится тебе?

– Все, начиная с того, как Он налепил этих комков грязи и назвал их подобиями Своими. А прежде мы были едины, – стараясь произносить слова твердо выговорила Танита, но все равно осталась недовольно звучанием собственного голоса.

– Танита, как давно ты находишься среди людей? – неожиданно спросила Теодора-Мария, и в голосе ее услышала Светоносная искренний интерес.

– По человечьим меркам давно, – не вдруг ответила Танита. – Я помню прежнее пришествие.

– Каким он был? – жадно спросила Кроткая.

– Ты не знаешь? – по-настоящему удивилась Светоносная.

– Я хочу услышать твое мнение, – призналась Теодора-Мария.

– Я хорошо его помню, – с ожесточенной радостью ответила Танита, – вы дали обычному человеку высшие способности, но не наградили его высшим духом. А потом оставили своего избранника в беде. Он прожил 33 года и умер. Умер, до последнего дыхания веря в то, что так и не случилось.

Она действительно помнила этого человека, распятого на перекладине, которую позднее почему-то стали изображать в виде креста. Рядом стояла стража. Чуть подальше – зеваки, жадные до чужих мучений. Таких среди человеков находилось немало во все времена. Они больше не кричали «распни», но жадно впитывали каждую капельку боли, каждое мгновение навстречу неотвратимо подступающей смерти.

Учеников его поблизости не было. Лишь один из них, тот, что позднее написал красивое пророчество о конце времен, стоял среди праздных зрителей. Он и женщина, которой воскресший учитель явился в первую очередь. Сама же Танита находилась позади них. Ее служба среди людей только начиналась…

– Это было не совсем так, – осторожно возразила Кроткая.

– Ну да, – охотно согласилась Танита, – его убили не тем способом, какой указан в ваших пророческих сказках, которыми вы кормите трусливых и жадных человеков.

– Люди вовсе не такие… – попыталась возразить Кроткая, но Танита не слышала ее.

– И когда у вас ничего не вышло, Вечный Враг решил послать к человекам тебя, истинную Дочь Свою. Только знаешь, прежний посланец мне нравился больше. У него не было твоего знания, в нем непрерывно боролись сомнения и вера. Вера победила, и он умер, обманутый Тем, в Кого верил. Он жизнью своей заплатил за веру, ты же просто знаешь, что должно случится, у тебя нет сомнений, но и нет веры, лишь твердо заученная роль в спектакле, поставленном не тобой. А человеки все равно отвернутся от тебя.

Кроткая молчала.

– А теперь заяви мне, что я не права, что ты, как и предшественник твой способна испытывать голод, настоящую боль, муки сомнений? Ты, заводная игрушка своего отца, попробуй ответить мне, как тот, что пришел до тебя, ответил Лилит. Ну скажи мне: отойди от меня, сатана. Скажи, и, быть может, тебе удастся прогнать меня.

– Зачем мне гнать тебя, Адский свет? – возразила Кроткая. – Ты устанешь дразнить меня и уйдешь сама.

– Я-то уйду, – опять согласилась Светоносная, – а ты? Будешь сидеть здесь еще сорок дней или помчишься совращать человеков?

Выпалив все это на одном дыхании, Танита и впрямь почувствовала острое желание прекратить пустую дискуссию. Пусть себе торчит здесь, сколько ей угодно, погруженная в мировую скорбь. Разве я нянька ей?!

– Люди вовсе не таковы, какими видишь их ты, погруженная во Тьму, –