— Прости, Котёнок, но я и вправду не могу понять о чём Вы. Может обьясните, а не будете обижаться на меня не понятно из-за чего?

Сергей Павлович погладил голову дочери и кивком головы позвал Дмитрия подойти ближе.

— Дети мои. Не ссорьтесь по пустякам. Я же знаю и вижу как вы любите другу друга. Не надо обижаться. Давайте радоваться, что у нас появилась надежда. Я ради Солнышка готов жизнь отдать. Знаю, что и вы так же готовы на всё. Поэтому, как кот Леопольд, призываю — давайте жить дружно.

— Сергей Павлович, пап. Но я и правда не понимаю, почему Вика на меня обиделась.

— Дим. Спасибо тебе. Ведь ты меня впервые назвал меня отцом. У тебя, правда, есть свой рродной отец, но и ты для меня за эти годы стал сыном. Спасибо тебе. А доча обиделась не на тебя. А на твоё невнимание к словам твоей дочери.

— Но почему? Что я не так сказал или что не так сделал?

— Сынок. Вспомни, что Солнышонок говорила о Дяде Белом и о тёте.

— Ну, слышал, и что тут такого?

— Дима, — не выдержала супруга. — Ты не только жираф, но и носорог с бегемотом вместе. Неужели не понял, что наша дочь «видит» и «слышит» на расстоянии. Болван ты этакий. Неужели ЭТО не мог почувствовать и услышать???

У Димы подкосились ноги и он буквально рухнул рядом с женой.

— И как это я и в самом деле? Нет. Она не «слышала», она только «видела».

— Тебе и этого мало? И что теперь будет??? Если кто узнает???

Сергей Павлович обнял за плечи дочь и прижал к себе.

— Викусь. Никто ничего не узнает и никто её не потревожит. Это я тебе обещаю. Ты мне веришь? — и он посмотрел в глаза дочери.

— Верю, пап, — тихо ответила дочь.

— Тогда сейчас всем спать. Завтра будет, я так понимаю, очередной сумасшедший день и нам всем просто необходимо отдохнуть. Договорились?

— Хорошо, пап.

— Тогда Вам спать, а я сейчас позвоню по делам и немного посижу с Катюней. И мне будет спокойней, да и ей не так грустно. А ты, Викусь, постарайся поспать и отдохнуть. Тебе это просто необходимо. Ты сама вон как похудела и осунулась.

— Спасибо, папуль. Я и вправду устала. Спокойной тогда ночи!

— Спокойной. До завтра.

Сергей Павлович вышел кухню, закрыл дверь и включил радиоприёмник, стоящий на подоконнике. Достал телефон и набрал номер.

— Дежурный? Второй. Код 2-*-*-*. Добавочный* * *.

— Слушаю, товарищ полковник.

— Включи «музыку».

— Включил.

— Дай техотдел.

— Подключаю.

— Добрый вечер, тварищ полковник.

— Добрый, если он для Вас добрый. Я по делу. Звонок на мой телефон и телефоны дочери и зятя засекли?

— Так точно. Звонки прошли, но возникли проблемы.

— Слушаю. И какие же у Вас опять проблемы? Насколько помню — как ни позвоню — «У нас проблема, товарищ полковник». Разве не так? Ладно. Продолжай.

— Товарищ полковник. Обижаете. Простите. Докладываю — вызовы поступили из Соснового Бора Вашей дочери, из Твери — Вашему зятю и Вам… из Плисецка.

— А с космической станции не было вызова? Странно, что нет.

— Ну пожалуйста, товарищ полковник… Место определили чётко, но вот номера не определили, хоть разговор и продолжился довольно долгое время. Такое впечателение, что сигнал шел через несколько компьютеров с переподключением непосредственно на принимающую аппаратуру сотовых вышек. И так несколько раз.

— Что-то сложновато для частного разговора, не находите?

— Товарищ полковник, что могли. С таким мы не сталкивались ни разу.

— Разговор записали?

— …

— Не слышу ответа.

— Товарищ полковник, так разговора, как такового, и не было. Трое сидели с ушами. У всех одинаково. Просто музыка тихо играла. Что — то из старых мелодий. Музыку записали. Сейчас гоняем, пытаемся определить, что это за мелодия и паралельно прогоняем по фильтрам. Может быть удасться вычленить слова. Там, на фоне мелодии, какое-бормотание еле слышное иногда появлялось. Сейчас работаем….

— Хреново Вы работаете, друзья мои. Почти двадцать минут интенсивного разговора, а у них на записи одна музыка. Ладно, работайтесь. Завтра с утра доклад.

— Слушаюсь.

— Да, а вот тебе премия на погоны. Скажи, мил друг, как такое могло случиться, что на три телефона с разных городов, позвонил одновременно один человек и разговор вёл с троими. Ладно, не с троими, а с одним. При этом, на расстоянии, вырубил микрофоны на двух не нужных ему телефонах? А? Обычное явление? Разбирайтесь, умники.

— Товарищ полковник, но это, в принципе, технически возможно. Только сложновато. Такая организация, как мы, такое сделать, в принципе, можем, а…

— Один человек звонил. Понял? Один. Не организация. Частное лицо! Всё, работай, не беси меня. Отбой.

Полковник, разозлённый, что ничерта у него не получилось, умыл на кухне лицо и пошел в комнату к внучке.

— Не спишь? — тихо спросил дед.

— Не, деда, — еле слышно ответила внучка. — Болит очень. Раньше дёргало иногда, а сейчас болит постоянно. Деда. А расскажи мне сказку. Добрую. Ты так давно мне ничего не рассказывал. И дай мне свою руку. А я попробую хоть немного поспать.

Дед, привалившись к кровати, стоя на коленях, протянул свою руку внучке. А та, схватив её, прижала к щеке и повернулась на бочок.

— Спасибо, деда. Мне очень уютно с твоей ладошкой. А теперь сказку. Хорошо?

— Спи, малыш, — тихо сказал дед и начал лихорадочно вспоминать хоть какую-нибудь добрую историю. А вспомнив, увидел, что его любимая внучка, лежа щекой на его сильной руке, уже спит и даже иногда улыбается во сне чему-то хорошему… а из-под подушки выглядывает второй кулачок, в котором зажаты несколько медвежьих волосков.

— Спи, моё Солнышко, — очень тихо, почти про себя, прошептал полковник и по его глазам непроизвольно покатились слёзы. Он замер, пытаясь не шелохнуться, что бы не потревожить столь чуткий и короткий сон своей внучки.

* * *

Ранним утром Вика, проснувшись по привычке самой первой в семье, немного насторожилась. Её отец, который в это время, уже сделав свою зарядку, садился на кухне и ждал завтрак, почему-то задерживался. Зайдя в комнату дочери, она и обнаружила своего отца, сидящего на полу рядом с кроватью внучки. Он полусидел-полулежал, обняв своими руками маленькое тельцо и оба, улыбаясь во сне, тихонько посапывали.

Её дочка, её Солнышко, даже выглядела сегодня несколько посвежевшей. И её щечки были слегка розоватыми, как после прогулки.

— Пап, — Вика тихонько тронула за плечо