– Увидимся позже. Поговорим на большом перерыве, – предупредил Артём, когда они остановились, теперь вынужденные разойтись по своим аудиториям.

Игнорируя тот факт, что на них стали оборачиваться суетившиеся вокруг студенты, Артём протянул руку и притянул Миру к себе ближе за лямки рюкзака. Не ожидая подобного жеста, она не удержалась. Упёрлась в его грудь ладонями, пытаясь устоять. Артём неожиданно открыто улыбнулся. Играл так естественно, будто всё происходящее было привычным делом.

– Хорошо, увидимся, – понимая, что должна подыграть, Мира заставила и себя улыбнуться.

За спиной что-то звякнуло. То ли чей-то уроненный рюкзак, то ли челюсть. Артём уже собрался отпустить Миру, когда заметил, как в толпе двинулась в их сторону Нифёдова – преподаватель, и по совместительству подружка его матери. Вот ещё одна причина изображать парочку в универе. Поскольку мать обязательно кинется звонить своему шпиону, как делала не единожды. И будет всё выведывать. Все сплетни, всё, как есть. Сама Нифёдова была неплоха, но, как и мать не в меру любопытна.

Сначала она шла, задумавшись о чём-то своём, потом пришлось ответить на звонок, прикладывая телефон к уху. Но подходя ближе, от удивления даже приспустила на переносицу очки, исподлобья пытаясь в сотый раз убедиться, что не обозналась. Отлично… Над их головами зазвенел сигнал начала пары. Артём склонился к Мире, и коротко коснулся губами её переносицы.

– Беги, – велел он и усмехнулся, поскольку Мира немедленно вспыхнула, отступая от него. – Поговорим на перерыве.

Не произнося ни слова, она развернулась и едва не столкнулась с Нифёдовой. Тихо извиняясь, Мира поспешила скрыться за дверью аудитории.

– Артём, – сняла очки преподаватель. – Ты разве не должен сейчас находиться в аудитории Виктора Борисовича?

– Здравствуйте, Антонина Николаевна, – он снова вынудил себя улыбнуться. – Виноват. Должен.

– Как дела у мамы? – смягчилась она.

– Всё прекрасно, – ответил Артём, понимая, что интересовала Нифёдову вовсе не любимая мигрень подруги. – Ну, я пойду. Нельзя же опаздывать. Виктор Борисович это не любит.

– Не любит, – пробормотала в ответ Антонина Николаевна. Разочарованно она наблюдала за тем, как студент развернулся, оставляя её в одиночестве в пустом коридоре.

Садясь на свободное место за последним столом, Артём думал о том, выдержит ли она, или позвонит матери, чтобы между прочими сплетнями поделиться увиденным. Затем, не отвлекаясь, принялся слушать преподавателя, а для верности включил диктофон на телефоне, записывая лекцию.

Мире же на словах историка сосредоточиться не удавалось. Поцеловал. Пусть только едва коснулся губами переносицы, но чёрт! У неё чуть сердце не остановилось. Зачем? Понятно, что должны притворяться. Но была уверена, что достаточно постоять рядом. Ну или взяться за руки на крайний случай. Но это… Для Артёма поцелуй так мало значит? Наверняка так и есть. Она же так глупо впечатлилась.

Нужно как-то отвлечься… Мира осторожно вытащила скетчбук, скрывавшийся под фальшивой обложкой, и взялась за карандаш. Немного порисует, и мысли придут в порядок. Но проклятое воображение, казалось, издевалось над ней. Луна и Солнце. Этот невозможный союз. Это почти касание. Линии ложились на листок, повторяя изгиб шеи, полные приоткрытые губы, и взгляд из-под длинных ресниц. Волосы Луны поддерживались у головы гребнем в виде полумесяца, позволяя ветру играть свободными прядями. А Солнце склонялось к её лицу в желании поцеловать. Но замирало у самых губ, не имея возможности коснуться. И так знакомы были черты лица этого Солнца, что Мира нахмурилась. Опять Артём…

– Ты безнадёжна, подруга, – любуясь работой, вздохнула сбоку Женя.

– Да ладно тебе.

Отвлекая, на стол полетела скомканная бумажка, вынуждая вздрогнуть. Мира карандашом сдвинула её, для большей безопасности закрыла скетчбук, и только потом оглядела аудиторию. Кто бросил?

Пялились на неё трое: Верка Марьянова, Танька и звезда местная – Снежана. Судя по всему, все трое и сговорились, присылая «письмо». Ладно. Мира потянулась к бумажке и нехотя развернула её. «Что у тебя с Князем?». Хороший вопрос. Женя тут же отобрала записку, принимаясь перечитывать. Затем просканировала аудиторию, замечая тех же подозреваемых, что и подруга.

– Ты глянь на них, а?

– Да ну их к чёрту, – усмехнулась Мира, призывая себя реагировать спокойно.

– И как будешь разбираться с этим? У Князева армия фанаток.

– Ну и что? Все до одной решат, что просто прикалывается над серой мышью, и ничего серьёзного в принципе быть не может.

– Серьёзно? – скептически глянула на неё Женя.

Мира отобрала записку и немного разгладила клочок бумаги на столе. Затем взяла розовый маркер и вывела огромное сердце. Закончив, развернула листок рисунком к аудитории, демонстрируя молчаливый ответ.

Снежана фыркнула, изобразив негодование, и отвернулась в оскорблённых чувствах. Верка с Танькой явно решили Великого Князя спасать от неё, как от нашествия татаро-монгольского иго, о котором уже почти час повествовал историк. Вот же не было проблем…

Нужно думать о хорошем. Что-то хорошее ведь должно быть? Ну или о предстоящем зачёте. Да. Точно. Зачёт… Придётся полночи просидеть за конспектами. А ещё приближался перерыв и придётся встретиться с Артёмом. Да и ужин с семейством Князевых был всё ближе и ближе.