Оказалось, про Judas Priest я уже немного знал. Группа существовала года три-четыре. Поскольку Сью встречалась с Яном, кое-что мне о группе было известно, и я слышал, что у них были взлеты и падения. Поначалу у них играл гитарист Джон Перри, но он погиб в аварии. Как и в любой группе, были частые смены состава, и ребята тоже хлебнули по полной. В самом начале они подписали контракт на запись альбома, но лейбл обанкротился до того, как группа смогла что-либо выпустить. И Priest развалились, после чего реформировались практически в новом составе.

Я даже видел их разок живьем, где-то в Бирмингеме, годом ранее. Помню, гитарист Кен Даунинг был новичком в группе, а Ян выглядел потрясающе, худой как щепка басист с волосами до пояса. И я подумал, что в этих ребятах действительно что-то есть.

Они дали множество концертов в Мидлендсе, но теперь группа переживала очередную полосу неудач. Их вокалист Эл Аткинс был с ними с самого начала, но сказал, что должен уйти. Он был женат, с двумя детьми и не мог прокормить семью, играя в музыкальной группе.

Не все было радужно, но звучание Judas Priest и их внешний вид мне нравились, и они казались гораздо более профессиональным коллективом, нежели Hiroshima, которые топтались на месте. Я сказал Сью, что согласен. И попросил ее замолвить за меня словечко.

Спустя неделю парни приехали в Бичдэйл, чтобы познакомиться. Надо сказать, у нас с Кеном разные воспоминания о первой встрече. Кен говорит, когда Сью открыла дверь, впустила ребят в наш дом на Келвин-роуд и позвала меня, я спустился на первый этаж с гармошкой. Вполне возможно, так и было: я постоянно на ней играл. Но вот в чем разница: Кен утверждает, когда я спустился вниз, я напевал песню Дорис Дэй. Дорис Дэй?! С хера ли мне петь ее песню? Как бы там ни было, Ян говорит, это была песня Эллы Фитцджеральд, что гораздо лучше…

Не важно. Мы с Кеном и Яном сели в гостиной и болтали. Кен боготворил Хендрикса, и когда я сказал ему, что сам дико фанатею, мы сразу же нашли общий язык. Музыкальные вкусы, кстати говоря, у нас очень даже были похожи.

Кен был серьезно сосредоточен на Judas Priest, и мне это нравилось. Видно было, что он не собирается сдаваться, потеряв вокалиста, и с оптимизмом рассказывал о поставленных задачах. Ян был более спокойным и невозмутимым, хотя я об этом и так знал.

Priest не только потеряли вокалиста. Их барабанщик, парень по имени Конго Кэмпбел, тоже ушел, поэтому, когда Кен с Яном пригласили меня поджемовать – или, как мы говорили, «лабать», – я предложил кандидатуру Джона Хинча.

«Конечно, – ответил Кен. – Почему нет?»

Они объяснили, что обычно Judas Priest репетируют в школьном актовом зале, который получил прозвище «Святой Джо». Это была пристройка к церкви в Уэнсбери, в пяти километрах от Уолсолла. И спустя пару дней мы с Хинчи туда приехали.

Мы с Кеном, Яном и Джоном просто играли риффы и джемовали около трех с половиной часов. Обстановка была спокойной, поэтому я не нервничал. Наоборот, подошел к микрофону и стал вопить и кричать: «О, а, детка!», строя из себя Планта и Джоплин. Мне с самого начала все понравилось.

Если бы я проходил прослушивание в Лос-Анджелесе, разумеется, Ян и Кен сказали бы: «Ого, чувак! Это было круто! Да с таким голосом и гитарами весь мир будет у наших ног!» Но в Уолсолле все скромнее[33]. Мы сыграли, и Кен одобрительно кивнул.

«По мне так нормально, скажи? – выдал он – Хочешь в конце недели еще разок полабать?»

И все: скромно и просто. Теперь я был вокалистом Judas Priest Радостный, я поехал домой.

Мы сразу же стали репетировать по выходным и вечером по будням. На репетициях у Святого Джо был странный ритуал. Сам Святой Джо – отец Джо, пожилой приходской священник из соседней церкви – жил на территории и заходил, чтобы взять деньги за аренду.

Отец Джо выглядел как священник, любивший пригубить, и не делал из этого тайны. «Давайте быстрее, парни, у меня в горле пересохло!» – говорил он, пока мы рыскали по карманам в поисках пары бумажек. Он забирал и тут же радостно удалялся в кабак на углу улицы.

В холле Святого Джо мы джемовали разные чужие песни, но с первых дней пытались сочинять собственные. Когда я пришел в группу, у Priest уже было несколько крайне примитивных подобий песен, оставшихся от прежнего состава. Честно говоря, я не считал их классными, но мне нравилось звучание и атмосфера в группе.

Мы редко это обсуждали, но инстинктивно знали: если будем играть чужие песни, нас, возможно, так и запомнят, как группу без собственного репертуара. Таких в то время было полно, и ничего плохого в этом нет… Но мы хотели быть независимыми и оригинальными.

Мы никогда не обсуждали, что я должен быть основным автором текстов, но в этом была своя логика. Я со школы питал любовь к литературе и любил родной язык со времен Большого театра, и вокалисты в группах, как правило, сами пишут тексты: так устроено. Мне впервые выпал шанс попробовать выразить себя художественно.

Первые наши репетиции в основном проходили в обшарпанной квартире в квартале Мейнел-Хаус в Хэндсворт-Вуд, Бирмингем. Там жил Ян, и, хотя там была всего одна комната, большая половина Judas Priest, а также друзья постоянно у него ночевали. И, разумеется, Сью там тоже часто оставалась.

Эта обшарпанная квартира частично была коммуной хиппи, а частично ночлегом для рок-н-ролльщиков, и я провел там немало времени. Я бы сказал, очень много. Поздно ночью мы сидели, курили, джемовали и подбирали крутые риффы: «Постой-ка, Кен, что это ты только что сыграл? Сбацай-ка еще раз!» Уверен, соседи были от нас в восторге.

Еще я зависал у Кена в Блоксвиче, где он жил с девушкой, Кэрол. Я приходил домой после работы, ужинал, а потом ехал к Кену залипнуть в телик и послушать пластинки.

К тому времени я уже отрастил волосы и слонялся в хипстерском пальто с короткими рукавами – оно было вышито елочкой. Однажды вечером, около полуночи, я шел домой от Кена и только прошел наш местный завод, как вдруг рядом притормозила полицейская машина Что за?..

Выскочили двое полицейских и схватили меня «Ага, попался, оборванец! Думал, свалишь от нас, да?» – сказал один из них. Я был в шоке… и напуган.

– Эм? А что происходит? – спросил я.

– Закрой свой поганый рот! Ты знаешь, что натворил!

– Ничего! Просто шел домой от друга…

– Да? Отвезем тебя в дом, в который ты только что влез! Заткнись!

Они швырнули меня на заднее сиденье патрульной машины, дали подзатыльник для убедительности, и мы уехали.