Девушка улыбнулась, но сразу же вновь посерьезнела. Ее, очевидно, позабавило, что полиции интересно, много ли было сахару в сахарнице. Все это Джо легко понял по выражению ее лица. Но то, что она сказала, немало удивило его.

— Да, сахару было много, и я посмотрела, не надо ли еще чего-нибудь. Из окна хорошо видно место, где сэр Гордон с братом ловили бабочек, и я знала, что вернутся они не скоро. А он, ну, сэр Гордон, очень любил свежий воздух, но так же сильно не любил, когда при нем открывают окна… У него был ревматизм… Я раз видела, как его скрутило. Он даже ходил на костылях… Поэтому он велел проветривать только тогда, когда его нет в комнате.

Алекс нахмурился.

— Минутку, — сказал он быстро, бросая Паркеру короткий взгляд, которого Агнесс Уайт, конечно, не заметила. — Значит, вы вошли в кабинет, поставили чашки в бар и потом что сделали?

— Подошла к окну, отодвинула шторы и открыла его настежь. Окно было открыто минут пять, потом я его закрыла и вышла…

— А вы всегда носите с собой тряпку для вытирания пыли?

— Как когда. Смотря что я делаю и в какое время.

— А тогда в кабинете у вас была с собой тряпка?

— Нет, не было. Я была в платье, без фартука. Я знала, что никого не встречу; обе женщины и мистер Реут поднялись наверх, а сэр Гордон и мистер Цирил были в саду. Да мне и незачем было брать с собой тряпку, я ведь несла чашки.

— Понятно… А чем же вы в таком случае вытерли окно после проветривания?

Девушка тряхнула головой:

— Я не понимаю вас.

— Я спрашиваю, — сказал Алекс медленно, не спуская с нее глаз, — чем вы, мисс Уайт, вытерли ручку окна в кабинете сэра Гордона? Вы ведь ее вытерли, не правда ли?

Агнесс Уайт посмотрела на него с недоверием и покачала головой:

— Нет, точно я ее не вытирала… Да и зачем ее вытирать? Разве она была грязная? И потом, ручки у нас не вытирают, а чистят порошком.

— Но вы могли это сделать машинально.

— Так ведь у меня с собой не было ничего, чем можно было вытереть… Нет, я точно не вытирала…

— А может быть, — спросил Алекс, — вы работаете в резиновых перчатках, чтобы не портить рук?

— Только когда что-нибудь мою с содой. Есть такие работы на кухне, когда их приходится надевать. Но я их уже недели две не надевала… Может, они и практичные, да в них работать неудобно…

— Значит, вы бы могли под присягой показать, что, после того как закрыли окно, вчера вечером не вытирали его? — В голосе Алекса была такая напряженность, что Агнесс посмотрела на него со страхом. Но потом выпрямилась на стуле и твердо сказала:

— Да. Могу показать под присягой. — И повторила: — Конечно, могу.

Джо встал, подошел к окну, повернулся, посмотрел на нее и спросил с улыбкой:

— Сэр Гордон вспоминал когда-нибудь при вас, что держит в шкафчике на столе цианистый калий?

— Конечно. Он всех нас предупредил, и прежде всего, кухарку и меня. Специально спустился к нам еще два года тому назад, когда привез этот самый цианистый калий, и сказал, что хотя флакон стоит в шкафчике, закрытом на ключ, но может случиться, что кто-нибудь на него наткнется. Сказал, что самое легкое прикосновение к флакону может оставить след, из-за которого можно умереть, если потом притронуться к губам или к еде. Когда он уезжал, всегда закрывал кабинет на ключ. А когда был здесь, держал флакон в закрытом на ключ шкафчике…

— И больше ни у кого не было ключа ни от кабинета, ни от шкафчика?

— Нет. Все запасные ключи в доме, Да только миссис Юдита их где-то спрятала.

— Понятно. А теперь мне бы хотелось вернуться к дамам. Значит, вы считаете, что миссис Юдита Бедфорд не любит невестку?

— Я этого не сказала. Но уж если откровенно, то миссис Юдита, наверное, никого не любит, кроме мистера Цирила. Потому что она очень несчастная. А может, только кажется несчастной? Потому что, как можно быть счастливой, если сама уже немолодая и некрасивая, а муж намного младше, да еще такой красивый, как мистер Цирил?..

Алекс, который, казалось, смотрел на буфет, а на самом деле внимательно следил за девушкой, заметил, что она при последних словах заметно покраснела. Она сидела, совершенно выпрямившись, ее золотистые волосы, прямой нос и высокая грудь делали ее подобной греческой богине с амфоры. Агнесс воистину в эту минуту была прекрасна.

— А что, Цирил Бедфорд так же богат, как его брат?

— Пожалуй что нет. Я, конечно, не знаю, но догадываюсь, раз уж живу с такими людьми. Мистер Цирил сам вам скажет, но, я думаю, у него было столько денег, сколько давал ему брат…

— А может, миссис Юдита не любит Сильвию, потому что сама жена бедного брата, а она богатого? Так ведь тоже бывает…

— Я этого не знаю…

— А как здесь шла жизнь между приездами сэра Гордона и миссис Сильвии?

— Очень скучно, — искренне сказала Агнесс. — И, думаю, не только для меня. Они оба, то есть мистер Цирил и миссис Юдита, выходят из дома еще реже, чем я или кухарка. Мистер Цирил обычно сидел около цветов в саду, потому что очень их любит и вырастил даже новый сорт георгинов… Ну… я ему немного в этом помогала, — она снова покраснела, — потому что я ведь из деревни… Или мистер Цирил сидел в своей фотолаборатории, проявлял, печатал карточки… А миссис Юдита занималась домом, хозяйством и иногда ходила с кухаркой за покупками… Я уж здесь три года, и ни разу они отсюда никуда не уезжали. А мистер Цирил, пожалуй, и в город ни разу не ходил. Даже портной сюда приходит, когда нужно… Иногда только мистер Цирил ходил в парикмахерскую и на прогулку здесь неподалеку, и это все…

— А гостей они не принимали?

— Никогда и никого.

— Гм… Значит, у вас позавчера после полудня был выходной, так?

— Так.

— И где же вы были? В кино?

— Да. В кино.

Джо быстро взглянул на нее. Паркер тоже смотрел на девушку с любопытством. Очевидно, и он уловил фальшь и неуверенность в ее голосе.

— И на каком фильме?

— На… на… — Агнесс стиснула губы. Она явно не умела лгать, и вопрос застал ее врасплох. Она опустила голову.

— Что