Непреодоленные утраты и значимость подросткового возраста

Центральная задача процесса горевания включает в себя адаптацию к лишению или уходу кого-то от нас. В случае непреодоленных утрат прошлого, таких, например, как непережитая до конца смерть родителя, нам будет трудно скорбеть по новой потере. Помимо конкретных и очевидных утрат, следует учитывать утраты, которые у психоаналитиков именуются «утратами роста». Это срывы в нормальном психологическом развитии. Если ребенок вырос в безопасном и любящем окружении, то, вероятно, он получал поддержку, преодолевая критические психологические испытания, такие, как сепарация-индивидуация и эдиповы конфликты. Кто-то однажды заметил, что хорошая мать нужна не только для того, чтобы быть от нее зависимым, но и для того, чтобы зависимость стала ненужной.

Психоаналитик Марта Вулфенстейн высказала мнение, что здоровое завершение подросткового возраста является решающим моментом для обретения способности в полной мере переживать скорбь по достижении зрелого возраста[52]. Подростковый возраст, по ее словам, является репетицией горевания и включает ту же динамику: в подростковом возрасте человек пересматривает свое детское отношение к родителям и семье, снижая свою эмоциональную нагрузку на них (и их психических двойников), чтобы перенести чувство преданности на сверстников и расширить свой мир[53]. Ключевое понятие здесь – здоровое завершение подросткового периода. Подростки не могут отделиться от своих родителей, если отношения между ними непрочные или если родители препятствуют попыткам подростков обрести независимость. Например, у подростка могут быть трудности с отделением от разводящихся родителей, потому что семейные отношения уже пошатнулись и подросток может чувствовать свою ответственность за их поддержание. Точно так же подростку будет трудно отделиться от матери-алкоголички или грубого отца, которые никогда не проявляли к нему в достаточной мере любви и не оказывали поддержки, от которых он никогда не получал достаточно любви и поддержки. При таком ненадлежащем выполнении родительских обязанностей возникают незавершенные дела между родителями и ребенком.

Так почему же некоторые люди способны действенно горевать вопреки влиянию факторов риска? Все объясняется гибкостью человеческой природы и некоторой интуитивной прозорливостью. Толчок в развитии, будь то рождение ребенка, новая любовь или опытный психотерапевт, иногда помогает нам найти ресурсы для того, чтобы успешно разрешить конфликт и преодолеть возможные осложнения в процессе горевания.

Глава V

Увязание в отрицании: Когда кризис горя искажается

Маленькая лодка попала в темный, вселяющий страх водоворот, и лишь наш крик был попыткой спасения:

«Верните меня обратно на землю!».

Кэтрин Мэнсфилд

Фред, 31-летний работник заправочной станции, был на работе, когда мимо него промчалась машина «скорой помощи». Вскоре позвонили и сообщили, что в результате несчастного случая погиб его младший брат. Фреду, как родственнику, пришлось поехать в больницу и принять участие в опознании трупа. От сильнейшего удара ноги брата были раздроблены. Фред опознал брата и поспешил вернуться на заправочную станцию. В последующие дни он утверждал, что этот эпизод был лишь кошмарным сном. Фред пошел на работу вместо того, чтобы идти на похороны, от выражений сочувствия знакомых и коллег отделывался объяснениями, будто бы его брата нет в городе по причине длительного отпуска. В конце концов через месяц его направили на психиатрическое обследование.

На терапевтических сессиях Фред рассказывал, что он и его младший брат любили друг друга. Однако создавалось впечатление, что он скрывает свои обиды. Его младший брат постоянно превосходил его во всем. Как-то в детские годы Фред во время ссоры толкнул брата на дверь со вставным стеклом, которое глубоко поранило ноги маленького мальчика. Фред никогда не забывал об этой кровавой сцене, о разрушительной силе своей зависти и гнева. Сцена в больничном морге воскресила его давно подавленное чувство вины.

Вспомним, что при кризис процесса горевания состоит в том, что тот, кто жив, прибегает к различным механизмам защиты – отрицанию, расщеплению, уговорам, – чтобы избежать столкновения со смертью. Затем, когда до сознания начинает доходить факт смерти, он испытывает вину за то, что осталось несделанным, чувствует тревогу и гнев – ведь его покинули. Когда кризис процесса горевания затягивается, это, как правило, ведет к застреванию или зацикливанию. Но даже для такой ситуации полное отрицание, обнаруживаемое Фредом, было экстраординарным – это единственный случай, который я наблюдал за всю мою практику[54].

Вскоре после того, как он соединил в своем сознании искалеченные тридцать лет назад в результате фатального несчастного случая ноги брата, отрицание Фреда разрушилось. Я попросил Фреда снова рассказать мне «сон» об опознании тела брата. Осознав к этому времени, что брат умер, он начал плакать. В итоге Фред поведал, какое сильное чувство вины вызвала в нем сцена в больнице, так как в прошлом он иногда тайно желал восторжествовать над братом. Простого проговаривания всего этого оказалось достаточно, чтобы Фред принял смерть брата и начал скорбеть, обратившись к своему священнику.

Случай Карла, отражающий не только отрицание, но и расщепление, уговоры и гнев, был более сложным.

Карл: кризис горя во всем его меняющемся своеобразии

Какое-то время назад, когда я возглавлял психиатрическое отделение в одной из больниц, меня вызвали в ФБР. Они арестовали обнаруженного на склоне горы мужчину, державшего ружье и целившегося в автомобилистов на дороге. Камни вокруг он исписал угрожающими лозунгами с использованием инициалов президента. Это было в 1960-е годы, когда еще была свежа ужасная память об убийстве Кеннеди и произошедшей вскоре после этого безумной выходке Чарльза Уитмэна, который терроризировал город Остин в Техасе, взобравшись на башню и наугад стреляя по прохожим.

Когда я встретился с Карлом, молодым человеком лет двадцати, то был поражен еле сдерживаемым гневом, сквозившим в его вежливых ответах на мои вопросы. Он пытался показать, что ему абсолютно безразличны печальные детали его жизни: отец, бывший заключенный, не проявлял к нему интереса; мать оставила Карла на ферме своих родителей, которые и воспитывали мальчика. У Карла сложились очень близкие отношения с дедушкой, что облегчило его боль от разлуки с матерью и отцом. Когда бабушка Карла умерла, его скорбь казалась неосложненной и ничем не примечательной. Вскоре после смерти бабушки Карл женился и построил дом на территории фермы.

Детские утраты привели к тому, что дедушка стал для Карла оплотом благополучия и доверия к миру. Любая подобная зависимость нагружена противоречиями и гневом. Нас злит наша беззащитность перед другим человеком. Любая подобная зависимость от другого человека всегда обременена амбивалентными чувствами и гневом. Пока дедушка был жив, Карл мог контролировать свой гнев, но когда старик