и не распечатал ее тело? С трудом верится, что такую сладкую девочку за ее девятнадцать лет никто не трахал.

Малинова дрожит от каждого моего прикосновения, будто я собираюсь ее бить. О, да! Я бы с радостью отшлепал ее по аппетитной попке, соблазнительно скрывающейся под домашним халатиком. Повалил бы ее тело на стол, стянул трусики, взял за волосы и отымел, глубоко засаживая горячий член по самые яйца, до влажных шлепков, до криков, до трясущихся коленей.

У Вики и так колени трясутся, а я еще даже не прикасался к ее телу.

У меня были девственницы. Но, все они сразу намокали и сами раздвигали ноги, умоляя меня стать первым в их жизни.

Ангелок же не подала даже намека, что хочет меня.

Церемониться с ней особо не хочется, но и обидеть ее, надругавшись над ее святой целкой, я не могу. Поэтому просто прижимаю ее бедра к себе так, чтобы она почувствовала мой член, прижатый к ее сексуальной заднице. Вика вздрагивает, старается отодвинуться, но я не намерен отпускать красивое тело, пусть даже это разобьет ее несчастную душу. Она сама проникла в мой кабинет, сама того не осознавая интимно погладила мое самолюбие, заставила член встать колом и болезненно упереться в ширинку брюк. И пусть сегодня я не заставлю ее расплатиться за это — пусть привыкает и принюхивается, рано или поздно, сама попросит взять ее. Сегодня я только приоткрою ей завесу в мир секса и ярких оргазмов.

Запускаю руку за пазуху ее халатика и беру тяжелую полную грудь. Полушарие идеально подходит по размеру, будто его вытесывали специально под мою ладонь. Твердый сосок просится, чтобы я прокрутил его между пальцев — так и делаю. Вика запрокидывает голову, встречаясь затылком с моим плечом, и теперь я вижу ее лицо. Глаза закрыты, неровное дыхание вырывается сквозь стиснутые зубы. Да, девочка, тебе определенно нравится.

Свободной рукой тянусь к кружевной ткани трусиков, провожу по мокрым кружевам и рычу от возбуждения. Член сейчас разорвет от напряжения. Я хочу ее прямо сейчас. Жестко хочу. Закинуть на диван, развести прелестные ноги и заполнить ее собой, прочувствовать узкую мокрую плоть изнутри.

Но вместо этого я осторожно тяну вниз трусики, Вика возбужденно всхлипывает и перехватывает мою руку, останавливая мой напор. Начинается!

— Доверьтесь мне, Виктория Юрьевна, — шепчу на ухо влажной красотке, от дыхания волосы у ее висков шевелятся, и прямо тут, от мочки уха по шее бегут мурашки.

— Я не могу, — пищит в ответ, еще сильнее сдавливая кисть моей руки своими пальцами.

— Вам понравится, поверьте мне. Сегодня мы просто познакомимся, я не сделаю ничего плохого, о чем вы будете жалеть, — как бы хорошо малышка не сжимала кисть моей руки, пальцы все равно находят клитор, пусть через ткань трусиков. Круговыми узорами выуживаю стон наслаждения, позорно сорванный с губ ангелочка. Вика опускает руку, разрешая мне зайти на ее территорию.

Стягиваю черные кружева и оставляю их так, что рука свободно скользит умелыми пальцами между складок, раздвигая их и затрагивая чувствительные точки. Возбужденный пульсирующий клитор подобен драгоценному камню, и я испытываю потребность его приласкать. Вика раскрывается, как нежный цветок кактуса, цветущий раз в год и способный обжечь ядовитыми иголками. Ее пульсация, ее запах, ее робкие стоны, которые она старается проглотить, пробуждают лютый голод и жажду. Толкая бедра навстречу моим ласкам, разрешает заставить ее кончать. Ей нравится. И мне впервые приятно от этого непотребства, просто от того, что я доставляю удовольствие.

Пальцы все жестче и быстрее пляшут на ее раскаленном теле, стоны смелее и напористее.

Еще вдох, еще движение.

Маленькие руки сжимаются в кулаки. Тело Вики бьется в предчувствии близкого оргазма.

— Герман, — срывается с ее губ, проникает в мой слух и остается в памяти на всю жизнь.

Я позволяю ей взорваться, вскрикнуть и закрыть свой рот обеими руками, чтобы не кричать. Девушка сводит дрожащие колени. Я чувствую, как ярко и бурно она кончает. Как задыхается от удовольствия. Тело ослабевает, и я подхватываю ангелочка на руки.

Вот так просто я приручил Малинову Викторию Юрьевну, как дикого зверька, заставил окунуться с головой в порочное блаженство. Ангелок обхватывает мою шею руками, голова лежит на моей груди, а женское тело все еще бьется после сокрушительной волны новых ощущений. Щеки пылают краской, сопит, будто пережила худший кошмар своей жизни и одновременно осуществила давнюю мечту.

Я отнес ее в постель, осторожно уложил и накрыл одеялом.

— Не уходите, Герман Александрович, — просит Малинова, широко распахнув глаза и сжав одеяло двумя руками возле подбородка. Кажется, что хочет спрятаться от мира, но я остро, будто физически, ощущаю ее потребность в моем присутствии. Недолго думая, снимаю с себя домашнюю футболку.

Вика не отводит глаз, рассматривает мое тело наглым взглядом. Даже не смущается.

Расстегиваю брюки, и они летят на пол, падают рядом с футболкой. Ангелок смотрит на меня, как на достопримечательность — скульптуру бога. Осторожно приподнимая одеяло, Малинова приглашает меня уснуть рядом с ней. Без особого желанию я опускаю тело на кровать, и девушка накрывает меня одеялом. Ее голова лежит на подушке рядом с моим плечом, и я чувствую ее дыхание кожей.

За свою жизнь я усвоил одно правило — не спать с женщинами в одной постели. Они привыкают к этому, закидывают конечности на тело, потно и жарко, до сумасшествия некомфортно. Но сегодня я готов пожертвовать своим удобством и возможностью подрочить, чтобы хоть немного снять напряжение. Член все еще колом стоит, болезненно трется о ткань трусов и пульсирует от неутоленного мучительного желания. Хер с ним, терпимо. Было бы невтерпеж, накинулся бы на невинную девушку и даже не пожалел, врываясь в девственное тело сильными толчками.

Утром проснулся слишком резко, вырванный из сна. И сегодня моя реальность оказалась куда приятнее. Малинова Виктория Юрьевна уже проснулась и щеголяет по комнате в прозрачном белье. С минуту наблюдаю за ней: сладко тянется, выгибая спину и наклоняется вперед, открывая вид на округлые ягодицы, так и просящиеся на грех. Испытываю желание подойти и хорошенько шлепнуть, надавить на нежную светлую кожу, чтобы осталась красная пятерня.

— Вы надо мной издеваетесь? — вскидываю бровь, а девочка вздрагивает и судорожно старается закрыть все тело руками.

— Простите! Простите, я… я… — мечется взглядом по углам в поисках чего-то, что поможет ей скрыть полуобнаженное тело.

— Не утруждайтесь, мне нравится, как вы выглядите.

Ее щеки вспыхивают огнем. Все еще стоит и старается закрыться, робко, невинно. Будто не она вчера отдалась моим