Шрифт:
Закладка:
Мысль, бьющая меня обухом по голове: что вчера было? Этот вопрос зудит внутри, не даёт покоя, мучает.
Я пью воду жадными глотками, стоя на кухне, бабуля во дворе кормит птицу, рассветный воздух ещё не обжигает июльской жарой, а голова раскалывается на части, как хрустальный шар после столкновения с землёй. Больше никогда не буду пить. Никогда! Это ж надо было, от парочки коктейлей такое удовольствие назавтра получить. Нет-нет, больше ни капельки.
Так, всё-таки, что вчера было?
Память возвращается ко мне не сразу, потому масштаб катастрофы могу оценить дозированно.
Значит так: я учила Вадима танцевать, потом пела – Господи, спаси! – а под занавес, что сделала? Правильно, поцеловала. В щёку зачем-то, будто нам по пять лет, а потом он как-то неожиданно повернул ко мне голову, и я…
Мамочки, ужас какой!
Ну сколько можно вообще? Почему рядом с этим мужчиной я превращаюсь в какой-то комок неприятностей и странных поступков? То во двор к нему залезу, то на дерево, то песни петь начну. Мрак и апокалипсис.
Всё, не собираюсь я больше вообще с ним пересекаться. Не хочу и не буду, пока не решу, каким образом себя хоть немного реабилитировать в его глазах. Ну или в крайнем случае просто буду уходить огородами, чтобы не видеться с Вадимом.
А что? Отличная идея. И загорать буду на огороде, а общаться с Рагнаром. Чем не компания?
– Катюша, подойди сюда, – зовёт бабуля, а я ставлю стакан в мойку и двигаюсь в сторону огорода.
Нахожу бабулю в крольчатнике, а она стоит напротив клетки с месячными малышами и задумчиво качает головой.
– Мне кажется, с ними что-то не то.
Заглядываю в клетку, а крольчата бегают и прыгают, будто им лапки в скипидар окунули.
– По-моему, бодрые, – замечаю, но бабуля всё равно хмурая. – Посмотри, какие упитанные клубочки.
– А Рагнар?! – восклицает бабуля.
– С ним-то что? – Перемещаюсь к клетке напротив и показываю пушистому рецидивисту язык. – Вон, ест, как ни в чём не бывало. Кажется, ещё толще стал.
– Ест – это хорошо, за его аппетит я не волнуюсь. Но он ведь уже четвёртый день никуда не убегает. – Бабуля задумчиво разглядывает своих питомцев, а между бровей суровая складка. – Он заболел. Точно тебе говорю!
Если бабуля включила панику, только держись.
– По-моему, ты преувеличиваешь.
– Даже если и так. Мне нужно показать их специалисту.
Ой, не нравится мне это всё.
– Думаю, разумное решение.
– Так, Катюша, иди быстренько к нашему соседу, попроси его заглянуть на огонёк, – распоряжается, а я чувствую, как у меня холодеет даже кончик носа. – Мало ли что, а у нас в деревне только Васька Хромой имеется, но он коровам хвосты крутить горазд да пиво пить в баре.
Ох ты ж чёрт его возьми!
– Да и прививки малышне нужно делать срочно. Мне нужна консультация грамотного специалиста.
– Может быть, всё-таки Ваську позовём? – предпринимаю жалкую попытку переломить ход бабушкиных мыслей, но в ответ отрицательный кивок головы. – Тоже специалист же.
– Нет, сходи к Вадиму. Только больше не вламывайся, а то решит, что ты невоспитанная.
По-моему, "невоспитанная" – это самое простое, что может подумать обо мне Вадим. Но не рассказывать же бабушке обо всех перипетиях нашего с ним общения.
– Давай, Катюша. Что ты такая нерасторопная? Прямо не узнаю тебя, – торопят меня, и ничего не остаётся, как идти к уважаемому товарищу ветеринару.
Знала бы ты, родная моя, отчего я такая медлительная. И дело вовсе не в самочувствии.
Ладно, в конце концов, я же не ребёнок, чтобы прятаться на чердаке, да и в детстве никогда не пряталась. Проблемам нужно смело в лицо смотреть, даже если накануне окончательно опозорилась.
Чем ближе его забор, тем сильнее я зажимаюсь, но дело – на первом месте. Вдруг бабушке не показалось? Да и прививки, а Васька пиво пьёт. Крольчата же не виноваты, что я такая дурочка, правильно?
Так, уговаривая себя и успокаивая, нажимаю на звонок и жду. Хорошо, что недолго, потому что буквально через секунд десять раздаётся хлопок двери и лёгкие шаги торопятся к калитке с той стороны.
Слишком, кажется, лёгкие для Вадима. А следом слышится мелодичный голос. Женский.
Удивлена ли я? Да вот ни капельки. Даже легче стало – теперь можно не переживать. Он с девушкой проводит свой досуг, значит, предаваться воспоминаниям и выпытывать подробности, всегда ли я такая ненормальная не станет. И о глупом поцелуе забудет. Забудет же?
Замок лязгает, калитка скрипит, и передо мной возникает та самая высокая девушка, с которой мы уже виделись в пиццерии. Она смотрит на меня вопросительно и странно улыбается. Загадочно.
– Доброе утро, – начинаю, улыбаясь во все тридцать два. – Извините, я рано, но мне нужно с Вадим… с Вадимом поговорить.
Она мельком смотрит себе за спину и, улыбнувшись ещё шире, пропускает во двор.
– Проходите, мы как раз кофе пьём.
– Я надеюсь, не помешала, – растягиваю губы в улыбке ещё шире, а сама думаю, что всё-таки, наверное, помешала. – У меня к нему дело важное. Профессиональное.
– Кошка заболела? Или собака? – Она ведёт меня к дому, и приходится чуть-чуть задирать голову, чтобы видеть её лицо. Высокая, даже почти босиком. Представляю, каково идти с ней рядом, если она туфли на каблуках обует.
– Кролики, – отвечаю, а девушка прыскает от смеха.
– Вадим обязательно поможет, он замечательный специалист. Проходите в дом.
Она кажется вежливой и приятной, и у меня нет ни единого повода, чтобы думать о ней плохо. И я не думаю, просто… она настолько шикарная, что ни у кого не может быть, наверное, шанса остаться замеченной рядом. Даже симпатичная девушка будет, как некрасивая подружка – всегда в тени.
Мысли роятся в голове, когда попадаю в маленькую прихожую и сбрасываю обувь. На полу старомодный ковёр в тонкую зелёную полоску, но чистый на вид. В доме вообще чистота практически стерильная. Неужели Вадим сам убирает? Или подруга помогает?
– Он там, на кухне, – тихо говорит девушка, указывая рукой на дверь, выкрашенную белоснежной краской.
С момента смерти хозяйки много лет назад в доме мало что изменилось: та же мебель, те же картины на стенах в простеньких деревянных рамах и те же обои в мелкий цветочек, лишь потемневшие от времени.
Не хватает только запаха старости и пыли, а так будто бы в детство попала.
– Я пока в комнату пойду, у меня дела, – объявляет моя провожатая и скрывается в другой двери.
