Дверь в бельевую комнату была приоткрыта, позволяя увидеть, что внутри все приготовлено к посещению туристов: нарочно выдвинутые ящики комода и отворенные шкафчики демонстрировали полки с аккуратно сложенными скатертями и простынями.

Джоанна затаила дыхание и прислушалась. Ничего. Но куда все подевались? Или происходящее было лишь кошмаром? Она могла бы в это поверить, если бы не боль в запястье и рана на боку, откуда текла кровь.

Рядом что-то скрипнуло, заставив беглянку юркнуть в бельевую. Пусто. Следом шла комната для прислуги. Тоже никого. И большая общая спальня. Снова пустая.

Нет, не пустая.

К ужасу Джоанны, в другом конце помещения, рядом с дальней кроватью, стояла Рут. За окном луну скрывали облака, но света оказалось достаточно, чтобы разглядеть бледное лицо двоюродной сестры.

– Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя тут находиться, – оправившись от удивления, прошипела Джоанна и сделала несколько шагов к Рут.

– Ты прислала сообщение с просьбой о помощи, – откликнулась та, не двигаясь с места.

Когда Оливеры только появились, Джоанна действительно пыталась написать SMS, пока у нее не выхватили телефон, но, похоже, успела нажать на кнопку «Отправить». Она молчала, не зная, что сказать, так как только этим утром кричала на сестру, называя ту злодейкой и говоря, что не желает ее больше видеть. Однако она явилась, когда самой Джоанне потребовалась помощь.

– И я позвонила всем остальным, – добавила Рут.

– Остальным? Кому? – слова застряли в горле, когда глаза привыкли к темноте в достаточной мере, чтобы различить черные пятна на ковре возле кровати.

– Не подходи, – предупредила кузина, когда Джоанна дернулась к ней. – Стой, где стоишь.

Однако та покачала головой, подбежала ближе и ахнула.

На дальней постели распростерлась в неудобной, изломанной позе бабушка. Ворот ее рубашки пропитался кровью, а один из шлепанцев свалился и теперь лежал перевернутым возле затянутой в чулок ноги.

– Нет. Нет, нет, нет.

Джоанна уже направлялась домой, чтобы предупредить родных. Они не могли быть здесь. Это не могло происходить по-настоящему.

На груди бабушки лежало свернутое одеяло. Рут прижимала его обеими руками, поэтому ее поза поначалу показалась Джоанне такой странной – слегка сгорбленной.

– Все мертвы, – произнесла двоюродная сестра, очевидно стараясь сообщить ужасные новости мягко, но ее голос звучал слишком натянуто, механически, как у робота, которого она так хорошо изображала только недавно. – Дядя Огастас. Берти. Тетя Ада. Все.

– Нет, – замотала головой Джоанна, не в состоянии сосредоточиться ни на чем вокруг. Перед глазами все расплывалось и казалось нереальным. Но это было лучше, чем видеть пропитанное кровью одеяло, испачканные руки Рут. – Не может быть.

– Думаю, бабушка умирает, – голос кузины, которая говорила тем же неживым голосом и смотрела остекленевшим взглядом, заставил Джоанну вздрогнуть. – Она потеряла слишком много крови.

– Мы… – она поняла, что и сама говорит неестественно. – Нужно вызвать «Скорую помощь». Да, это следует сделать в первую очередь. А потом…

– Телефоны не работают, – сказала Рут.

– Но мы должны… – пролепетала Джоанна, отчаянно моргая.

– Нет.

Обе девушки вздрогнули, услышав слабый голос.

Джоанна склонилась над кроватью, стараясь отогнать дурноту и не думать о том, что уже почти сочла неподвижно лежавшую в странной позе бабушку умершей.

Рут, стоявшая рядом, горестно всхлипнула.

– Не нужно вовлекать людей, – прошептала бабушка, ее веки затрепетали. Она открыла глаза и добавила: – Поскорее выбирайтесь отсюда.

– Кто это сделал? – требовательно спросила Рут. – Оливеры? Если это так, то я… – она запнулась и нерешительно пробормотала: – Хотя я видела Виктора в саду. И Матео, кажется, тоже.

– Это не они, – сообщила Джоанна.

– Однажды, давным-давно, – едва слышно произнесла бабушка, – жил юноша, которому на роду было написано убивать монстров. Величайший герой среди людей.

– Что? – удивилась Рут, вытирая слезы о плечо. – Ты про ту древнюю сказку? Думаю, ты потеряла слишком много крови и бредишь, бабушка.

– Я сама видела, как он убивает Оливеров, – выдавила Джоанна, сглотнув, и перед глазами снова встала картина: Ник вонзает меч в грудь Люсьена, а потом бросает клинок в Эдмунда.

– Ты видела героя? – резко уточнила бабушка. – А он тебя?

Джоанна помедлила, сомневаясь, как лучше ответить. «Он пощадил меня, потому что я пыталась его спасти. Или, может, потому, что испытывает ко мне чувства, как и я к нему». Она не могла это сказать, поэтому просто выдавила:

– Я сбежала.

– А Оливеры? – спросила бабушка, смерив внучку внимательным взглядом, словно догадывалась, что та чего-то недоговаривает.

– Мертвы. Либо тоже сбежали.

– Мертвы, – безо всякого выражения повторила бабушка и с трудом вздохнула. – Дорогие мои девочки, поскорее выбирайтесь отсюда. Рут, запри двери и открой окно у входа. Да пошире, чтобы вы с Джоанной могли пролезть.

– Но… – голос кузины надломился. – Я не могу тебя оставить. Что будет, если ты погибнешь?

– Тогда ты будешь сожалеть о своей медлительности до конца жизни и попробуешь компенсировать свое горе, никогда больше не закрывая окна и страдая от холода каждой зимой, – слегка улыбнулась бабушка.

Когда она отпускала саркастичные замечания, Рут обычно ворчала, но сейчас ее губы лишь задрожали, а лицо приняло жалкое выражение. Джоанна отвела глаза, так как знала, что сестра ненавидит плакать в присутствии людей.

– Мой бедный птенчик, – гораздо мягче произнесла бабушка и дернула рукой, точно хотела коснуться Рут, но не хватило сил.

– Пожалуйста, – прошептала та. – Позволь мне остаться рядом в твои последние мгновения.

– Не волнуйся, я тебя дождусь, – нежно заверила бабушка и улыбнулась.

Казалось, между ними произошел безмолвный диалог, по окончании которого двоюродная сестра вздохнула, уступая.

– Ну ты и настырная, хоть и совсем старушка, – она обернулась к Джоанне и решительно приказала: – Положи руки на одеяло и прижимай его к ране.

Та придвинулась к Рут и надавила ладонями на шерстяную ткань, насквозь пропитанную кровью. Теплой липкой влаги под пальцами оказалось столько, что было трудно нащупать, где находятся руки кузины.

– Прижимай как можно сильнее, – велела та, отнимая свои ладони от одеяла.

Джоанна послушалась, не до конца веря в происходящее. Наверняка она причиняла боль бабушке, но она не издала ни звука, только поторопила Рут:

– Иди же, дорогая. Я буду здесь, ждать твоего возвращения.

Джоанна не могла отвести взгляд от запятнанного одеяла под пальцами. Кровь заливала все вокруг. Пол. Ее руки. Грудь бабушки.

– Рут может нас слышать? – тихо прошептала та.

Помещение было достаточно большим и служило одновременно и спальней, и гостиной. Кузина сейчас подпирала тяжелым стулом ручки двери в противоположном конце комнаты. Джоанна отрицательно покачала головой и нетерпеливо сдула упавшие на лицо волосы, заметив:

– Тебе не следует разговаривать. Набирайся сил. Сейчас мы откроем окно и вытащим тебя отсюда.

– Чушь, – пробормотала бабушка так тихо, что Джоанна едва